— Вы Долли Кутузова? Я получила телеграмму от вашей заведующей с просьбой подыскать вам место жительства.
Долли была изумлена. «Конечно, это маминых рук дело. Значит, и письмо не понадобится».
— Да, я Кутузова. Простите, что побеспокоили вас по поводу меня.
— Ну какое беспокойство? Вы надолго сюда?
— Не знаю даже. Как поживется.
Долли привыкла говорить правду. Тем более что эта женщина с милой улыбкой, озаряющей лицо, сразу же стала ей симпатична.
— Ну и отлично, а пока познакомьтесь с нашей библиотекой. Она не очень большая, но я всю жизнь отдала ей и люблю, как собственное дитя. А детей и семьи у меня не было. Следовательно, вся душа здесь. Потом пойдемте ко мне. Живу я рядом. У меня и поживете. Я буду рада.
— Большое спасибо вам, Аюдмила Николаевна. Только я боюсь стеснить вас.
— А этого не бойтесь.
После рабочего дня, который, как обычно, затянулся изрядно, Аюдмила Николаевна увела Долли к себе.
Ужин они готовили вместе. Аюдмила Николаевна посмеивалась над совпадением имени гостьи с именем приятельницы Пушкина. После ужина учила ее не «грызть», как говорила Долли, а «щелкать», как говорят сибиряки, кедровые орехи.
— Не вдоль, а поперек, — приговаривала она, — не давите сильно зубами, а то перекусите. Семечко должно остаться целым.
А Долли смеялась, что начала осваивать одну из сибирских премудростей.
...Долли поднялась на третий этаж, протянула руку к звонку, но не решилась нажать кнопку. Она вдруг почувствовала такое волнение, что даже радость предстоящей встречи с Григорием померкла. Как отнесутся к ее такому внезапному приезду его родители? Что она скажет им? Солжет, что у нее командировка? Но ей так трудно говорить неправду. Все существо ее протестует против этого. И ей кажется, что нет ничего унизительнее лжи. Может быть, Григорий еще ничего не говорил родителям о ней. И они ее не знают совсем. Как же права была мама, настаивая, чтобы она не приезжала неожиданно, а списалась с Григорием.
Но «мосты были сожжены», и Долли нажала кнопку звонка. Дверь открыла женщина средних лет, несколько полноватая, невысокого роста, с такими же, как у Григория, темными, бархатистыми глазами.
— Здравствуйте, Надежда Сергеевна. Я к Грише. Я Долли Кутузова... Из Москвы...
Долли поняла, что мать Григория все знала о ней. Мгновенное изумление, даже некоторая растерянность, замешательство сменились внимательной приветливостью.
— Здравствуйте, Долли. Проходите. Гриши, правда, нет, но он сегодня придет, и, наверное, скоро.
