— Подумываем, — ответил Магнус.
Энникстер презрительно фыркнул.
— Пресли передал вам мое мнение на этот счет? — спросил он.
Нетактичный, грубоватый и привыкший называть вещи собственными именами, Энникстер способен был и Магнуса назвать в лицо дураком. Но не успел он договорить, как в воротах показался Берман в своей одноколке и, не спеша подъехав к крыльцу, остановил лошадь рядом с коляской Магнуса.
— С добрым утром, господа, — сказал он, поклонившись обоим Деррикам, будто видел их сегодня впервые. — Приветствую вас, мистер Энникстер!
— А вам какого черта понадобилось? — спросил Энникстер, глядя на него в упор.
Берман исподтишка икнул и погладил мясистой рукой себя по животу.
— Да так, мистер Энникстер, — ответил он, игнорируя воинственный тон молодого фермера. — Хотел только напомнить вам, мистер Энникстер, что вам следует следить за состоянием своей изгороди. Прошлой ночью на путях оказалось много овец, по эту сторону Эстакады, и я подозреваю, что они серьезно повредили в этом месте балласт. Мы — железная дорога — не можем огораживать железнодорожное полотно. Фермерам вменяется в обязанность содержать изгороди в порядке. К своему глубокому сожалению, должен заявить протест…
Энникстер снова лег в гамак и, растянувшись во всю длину, спокойно сказал:
— Убирайтесь к черту!
— Это в равной степени и в ваших интересах и в наших, чтобы безопасность населения…
— Я сказал — убирайтесь к черту!
— Может, это говорит об упорстве, мистер Энникстер, но…
Внезапно Энникстер вскочил, выставив вперед подбородок и стиснув зубы, подлетел к краю веранды, багровый до корней своих жестких рыжих волос.
— Вы!.. — крикнул он. — Я вам скажу, кто вы! Куриная чума — вот вы кто!
Ему казалось, что худшего оскорбления не придумаешь. Дальше идти просто некуда.
— … говорит об упорстве, но не о здравом смысле.
— Может, я починю изгородь, а может, и не починю! — закричал Энникстер. — Я знаю, о чем вы: об этом неизвестно откуда взявшемся паровозе прошлой ночью… А вы не имеете права гонять поезда в черте города на такой скорости.
— Какой же это город? Овцы были по эту сторону Эстакады.
— А она как раз и находится в пределах Гвадалахары!
— Да что вы, мистер Энникстер? От Эстакады до Гвадалахары — добрых две мили.
Энникстер приосанился, обрадованный возможностью поспорить:
— Какие две мили! Да тут не будет и мили с четвертью. Даже мили не будет. Пусть Магнус скажет.
— Я про это ничего не знаю, — заявил Магнус, не желая вступать в спор.
