Весной Настя получила известие, что в детском доме разболелась Ниночка, её трепала малярия. Настя заметалась. Поехать к дочери она не могла, с работы не отпускали, а потеря работы означала и потерю жилья. Да и не с кем было оставить Лизу с Веной. Она могла только переживать и надеяться на детдомовского фельдшера. Однако настоящая беда грянула с другой стороны.
Обычным утром Настя собирала детей в школу, попутно собираясь сама не работу. Веночка с трудом встал, выглядел необычно вялым, не хотел есть. Настя забеспокоилась, потрогала лоб сынишки. Голова была горячей. Времени для раздумий не было, за опоздание в те годы можно было лишиться работы, а за прогул угодить под суд. Настя отправила дочку в школу, сына уложила в постель, строго-настрого наказав лежать до её прихода, дала ему таблетку пирамидона, и поспешила на работу. Надеялась, сделав самые неотложные дела, поручить остальное Фавзие и вернуться домой.
Фавзия встретила её шипением:
– Ты чего задерживаешься, Пална, у нас проверка из Управления, с ревизией приехали!
Целый день Настя провела с ревизором, пересчитывая продукты в кладовой, перебирая накладные, предъявляя калькуляции, меню и прочие бумаги. О том, чтобы уйти пораньше не могло быть и речи! А у самой душа маялась от тревоги за сына.
– Да не переживай ты! Небось, давно в футбол гоняет с ребятами во дворе. Знаю я этих мальчишек, лишь бы в школу не ходить, – успокаивала её Фавзия.
– Хорошо, кабы так, – вздыхала Настя.
Наконец проверка закончилась. Подписав бумаги, ревизор уехал в Уфу, а Настя побежала домой.
Во дворе Лиза прыгала через скакалку с подружками.
– Как там Веночка? – на ходу спросила Настя
– А он всё спит и спит, – беззаботно ответила дочка.
Войдя в дом, Настя, не раздеваясь, заглянула за занавеску, сынишка спал, уткнувшись в подушку. Она коснулась лба Веночки – лоб был холодным, взяла за руку, рука безжизненно упала на одеяло…
От дикого женского крика, полного боли и отчаянья взметнулась ввысь стая ворон с дерева и с громким карканьем унеслась прочь…
Позже Насте выдали на руки бумажку с заключением врача. У ребёнка было слабое сердечко, оно не выдержало высокой температуры. Обычная детская инфекция оказалась смертельной. Всю оставшуюся жизнь Настя мучилась сознанием того, что вовремя сделанный укол мог спасти сыну жизнь.
Вернувшись с кладбища, Настя долго сидела посреди комнаты на стуле, безучастно глядя в пространство. Потом тяжело поднялась, собрала в один узел все иконы, библию, молитвенник и вынесла их из дома. Уж она ли не молилась о своих детях, уж она ли не просила божьей помощи?! Десятилетия потом она не держала в доме икон, не ходила больше в церковь и не обращалась к Богу с просьбами. Слишком много отняли у неё самых дорогих людей: мужа, отца, дочку, сына. Жизнь вновь потеряла для неё все свои краски.
