Я помню человека, выполняющего роль языческого священника, шамана. Каждое утро на виду у всего поселения он забивал животное на жертвеннике. Часто я слышала, как он бормотал что-то бессвязное — все были уверены, что так он разговаривает со своими богами. Кроме того постоянно с ним случались страшные припадки, во время которых тело его тряслось так, как будто им владела неведомая сила. Меня такие припадки пугали до смерти. Но многие жители охотно сбегались посмотреть на его неистовства и даже присоединялись к нему в безумной пляске.
Я сама была свидетелем одного происшествия. Как-то раз на семью местных жителей напал леопард, он утащил детей и сожрал их, о чем догадались, найдя обглоданные останки. Шаман был уверен, леопард — это злой дух, который мстит за что-то местным жителям. Он велел собрать фекалии леопарда и принести ему. Когда люди сделали то, что он просил, шаман добавил туда кровь с жертвенника и еще много чего другого, включая яд и жало скорпиона. Три дня спустя мертвый леопард был найден в лесу неподалеку от поселения. Помощники шамана принесли тело зверя в деревню и выставили на всеобщее обозрение — на нем не было ни следов ножа, ни других ран. Все поняли, что леопарда убили чары шамана. Я очень хорошо запомнила все случившееся тогда, и вот теперь картины из моего детства стали всплывать у меня в памяти. Они были похожи на какое-то наваждение. Теперь еще засветло я отправлялась в Капер Наум, сказав отцу, что меня просят помочь готовить еду для наших собраний. На самом деле, придя в город, я пряталась возле уборной, стоящей около входа на пристань. И вот наконец однажды я увидела Иуду, выходящего из отхожего места. После того как он ушел, я, содрогаясь от омерзения, с трудом подавляя тошноту, принялась искать его фекалии. Среди кучи испражнений каким-то для себя неведомым образом я нашла то, что искала. Завернув это в листья, я спрятала сверток на берегу, а после, вернувшись домой, перепрятала на заднем дворе.
Неподалеку от селения Бет Майон, в горах, жил язычник по имени Симон Хананит. Он торговал всякими снадобьями и амулетами с заговорами. Местные евреи вполне терпимо относились к его присутствию, так как он был совершенно безобидным. Многие частенько обращались к нему со своими нуждами, в основном за снадобьями. Он жил в простой халупе, построенной из веток и глины и напоминающей жилища нищих. О занятиях хозяина еще с дороги извещал смрад, исходящий от хижины. Так пахло в местах, откуда родом была моя мать: паленой звериной кожей и застарелой кровью. За домом Симон разбил небольшой огород, где выращивал кое-что для своего пропитания, но большей частью это были травы для снадобий, которые он обменивал на нужные ему вещи. Кроме того он ловил мелких зверьков, водившихся в ближайших зарослях. Он жил жизнью наших далеких предков и мало чем отличался от животных, на которых охотился.
