Выдвинув из-под своей койки низкую ржавую посудину, я уже через минуту был почти счастлив. Затем я сел на кровать, набросил на плечи тонкое колючее одеяло и стал строить планы освобождения. Однако, за неимением точной информации касательно моего положения, мне это скоро наскучило. А может, я уже в тюрьме? Раз уж я, сваленный вчерашним уколом, не почувствовал, как меня переодевали и укладывали, то вполне мог не заметить и транспортировки в какие-нибудь застенки! Черт побери, как же узнать-то?
Мой сосед по несчастью по-прежнему спал, да так крепко, что даже не сменил позы за все это время. Вымотался, поди, человек совсем. Приблизившись, я осторожно коснулся его плеча, в надежде, что он проснется и даст мне необходимую информацию. Этого не произошло, а трясти его я не решился. Ну, да Бог с ним, пусть выспится, успеем еще наговориться. Если так дальше пойдет, то времени у нас будет уйма.
Я по натуре оптимист, но серия черных неудач, подобных тем, что преследовали меня, способна в корне изменить даже самое радужное мировоззрение. Как это отвратительно – быть запертым!
Разглядеть что-либо из окна мне не удалось. Пара пролетевших мимо голубей да качающаяся поодаль ветка тополя разожгли, скорее, тоску в моей душе, лишний раз напомнив, как близка воля и горька участь узника. Что за страна! За три дня, что нахожусь здесь, я лишь два часа был на свободе, остальное же время мыкал горе. Не жилось мне спокойно, не жилось! Приключений захотелось, тайны разгадывать возжелал!!! Ну не идиот? Ведь заранее известно было, что я – лишь игрушка в чужих руках, лишь орудие для достижения чье-то цели. Но чьей? И что это за цель? Как могу я, в конце концов, исполнить чью-то волю безо всяких инструкций, без малейшего знания вопроса? Нет ничего удивительного в том, что профессор поддержал эту сумасбродную идею и даже явился, по сути, моим вдохновителем, – он лишь проявил профессиональный интерес и только, о чем, кстати, честно заявил. Так какие тут могут быть претензии? Единственная надежда теперь на то, что Райхель и впрямь обладает теми знаниями, которые ему приписывают и, быть может, в состоянии как-то повлиять на ход событий. Но даже если и так, станет ли он помогать своему нерадивому «ученику», который даже элементарных мер безопасности предпринять не удосужился, несмотря на все предостережения и просьбы? Эх, как все глупо!
Какой-то звук отвлек меня от тяжких мыслей. Секундой позже я понял, что слышу стук каблуков по деревянному полу коридора. Каблучное цоканье сопровождалось уже знакомым мне шуршанием, из чего я сделал вывод, что визитеров будет как минимум двое. Если, конечно, речь шла о моих визитерах, на что я страстно надеялся.
