Солнце светило сквозь старые пыльные окна, увешанные рисунками и коллажами. Ранняя осень, за несколько недель до её смерти. Стены украшены опавшими листьями, державшимися на больших белых каплях клея. За учительским столом сидел мистер Уоткинс, на его старой лысой голове был нечёткий блик солнечного света. Он проверял тетради, а ученики молча решали задачи.
Эйс посмотрела в лежавшую перед ней тетрадь. Всё уже, разумеется, сделано, за две минуты. Если бы ей позволили, она бы весь учебник перерешала. Мисс Маршалл всегда ей так говорила, поощряя. А вот мистер Уоткинс, похоже, считал, что она мешает ему преподавать. Ты либо бунтарь, либо прилежный ученик. Учителя не понимали тех, кто был и тем, и другим, кто плохо справлялся с некоторыми предметами просто потому, что они не нравились, хотя, если бы она захотела, она могла бы справиться с большинством из них. Общение с социальным работником не помогало. На тебя вешали ярлык, просто потому, что ты что-то взорвала и побила кого-то, кто очень сильно на это напрашивался.
Ручка мистера Уоткинса бегала по тетрадям, его очки поблёскивали.
Дверь в класс открылась, и Эйс обернулась, заметив, что Чеда Бойла сзади неё не было. Это было странно.
В дверях стоял мальчик, Санир, один из шестилеток.
И Эйс внезапно поняла, почему она тут оказалась, вспомнила ежедневный ужас этой сцены. Санир молча подошёл к мистеру Уоткинсу и обратился:
— Сэр?
Уоткинс поднял взгляд и вздохнул:
— И что ты сделал в этот раз?
— Мисс Хейнс прислала меня сюда потому, что я шумел в классе.
— Ну почему каждый раз одно и то же, несносный ты ребёнок?
Дети отвлеклись от задач, и Уоткинс, как обычно, играл на публику, превращая это в какую-то ужасную комедию. Санир был едва ли не единственным мальчиком в классе мисс Хейнс, которого наказывали, во всяком случае, единственным, кого она присылала к мистеру Уоткинсу, который был директором. Как минимум раз в две недели он появлялся перед классом, чтобы повиниться в очередных своих прегрешениях. Уоткинс театрально бранил мальчика, а затем нагибал его через своё колено и шлёпал его три или четыре раза.
На переменах говорили о том, что Уоткинс и мисс Хейнс встречаются. Но никто в этом не был уверен.
Уоткинс схватил мальчика-азиата за волосы на затылке и нагнул его через колено.
— Что же нам с тобой делать? — спросил он и замахнулся рукой.
Дороти в этот момент всегда хотелось уйти или остановить это, но она не могла себе даже представить, что сделает такое.
