Вот это поворот: частный детектив, вроде меня, и красивая женщина, которой нужна моя помощь… Чёрт, да это точь-в-точь одна из тех историй, что я читал в «Чёрной маске» или «Поразительных детективных рассказах»!
Но, посмотрев в её глаза, печальные и испуганные, я понял: с фантазиями пора заканчивать.
Эта девушка здесь не ради моего общения и сексуальной привлекательности: ей нужна помощь.
Если проведёте в моём бизнесе определённое время, то тоже научитесь читать людей. Я читал свою посетительницу, как открытую книгу: она хотела рассказать историю, и история эта была довольно плохой.
— Я здесь ради ответов, мистер Спэрроу, а мне сказали, что вы из тех людей, кто не останавливается ни перед чем, пока их не получит, — произнесла она. — Я приехала из Милуоки и не планирую уезжать, пока не получу того, зачем приехала.
— Справедливо… А теперь расскажите, в чём дело.
— Это касается моего брата, Роберта Блейка[1]. Он умер здесь, в Провиденсе, и нам сказали, что причина смерти — случайное поражение электрическим током во время грозы.
— Но вы на это не купились?
Она покачала головой.
— Ни на секунду. Я считаю, его убили.
И она рассказала мне свою историю во всех подробностях… Насколько она их знала.
Её брат снимал комнату на Колледж-стрит.
Он был писателем, который придумывал ужастики, любил мистику и был любознательным книжным червём. Роберт без конца искал определённые тома книг по колдовству и чёрной магии — легендарные и чрезвычайно редкие.
И он нашёл одну из них в книжном магазинчике в Милуоки. Она называлась «De Vermis Mysteriis», что в переводе значило «Тайны Червя».
Эта книга в тяжёлом переплёте была старше, чем моя прапрабабушка. Её написал некий чудак по фамилии Принн в 1542 году… Как раз незадолго до того, как его сожгли на костре за занятия колдовством в часы Святой Инквизиции.
В общем, книга была написана на каком-то устаревшем и зашифрованном латинском.
Поэтому Блейк привёз её сюда, в Провиденс, своему коллеге, который должен был помочь с переводом.
— Разгорелся пожар, и друг моего брата погиб, — рассказывала Элизабет. — Роберт вернулся домой… Но он уже больше не был прежним.
Он утверждала, что её брат всегда был нервным, сторонился других людей, тяжело заводил друзей, был очень раздражительным и капризным, склонным к приступам меланхолии и депрессии, как и большинство творческих личностей.
Похоже, этот парень был натянут в отношениях с другими туже, чем фортепианная струна.
