Может, будь я в лучшем состоянии, а не выжатый, как лимон, я бы заметил, как он замахивается дубинкой. Но я не заметил.
Он ударил меня по затылку, и я тотчас свалился на землю; перед глазами заплясали звёздочки.
Я сморгнул пелену с глаз. Он стоял прямо надо мной, такой же милый, как жующая собственное дерьмо мартышка.
— По-прежнему не умеешь держать язык за зубами, Спэрроу?
— Слушай, расслабься, ладно? — произнёс я. — Если это насчёт твоей матери, так это была её идея, я просто сделал снимки…
Он начал бить меня ногами по лицу, пока я не потерял сознание.
Спокойной ночи, милый принц…[2]
Позже, придя в себя, я почувствовал себя не лучше валяющегося на полу бревна.
Я открыл глаза и понял, что нахожусь в полицейском участке.
Но не в камере, а в офисе, который прекрасно знал.
Всё тело болело, словно Бейб Рут[3] отрабатывал на мне удары.
Во рту был привкус крови.
Голова раскалывалась.
И всё это — за какие-то паршивые пятьдесят баксов в день.
Должен быть лучший способ зарабатывать деньги.
— Господи, Лу, — услышал я голос. — Ты в порядке?
— Ага, только дай шалтай-болтаю время прийти в себя.
Я лежал на диванчике, и когда попытался сесть, голова закружилась.
— Мне нужен глоток чего-нибудь крепкого.
Много лет назад, до того как стать частным детективом, я был копом.
И десять лет работал в этом самом участке.
Я сносил не одну пару ботинок, прочёсывая кварталы Бенефит-стрит и Мейн-стрит.
И однажды схватил одного мудака, которого мы выслеживали уже почти месяц.
Этот парень изнасиловал маленькую девочку, а затем так сильно избил, что она умерла на операционном столе.
Можете представить, как мы, копы, чувствовали себя.
Наша работа — защищать людей от подобных животных, а мы облажались.
Когда я поймал этого урода на Черч-стрит, а не стал сдерживаться.
Я из бил его так, что он шесть недель провёл в больнице, а потом ещё восемь мог питаться только кашками и бульончиками.
Меня отстранили от работы на неопределённый срок, но я не стал дожидаться решения начальства.
Я сдал значок и ушёл.
С того случая прошло почти двенадцать лет, но копы до сих пор знали меня, уважали за то, что я сделал, и сияли, если я заходил в участок.
Коп, который налил мне виски, был Бобби Уокер — лучший сыщик, которого я когда-либо встречал.
— Снова ты и Бреннан, — протянул Бобби. — Когда вы, парни, уже научитесь хорошо себя вести? Господи, Лу! Только скажи, каким образом ты хочешь всё уладить. Тут ты командуешь. Хочешь его значок — получишь. Если шеф узнает о случившемся, он точно заберёт его у Бреннана.
