Именно это мне и показали мои глаза… и в то же время, я увидел в голове нечто совсем иное — искаженные, фрагментированные изображения, как отражение в засвеченной поверхности зеркала.
Это был какой-то пульсирующий стеклянный шар, из которого торчали паучьи конечности и колышущиеся отростки, ползущие, напоминающие паутину нити всевозможных цветов и оттенков, которые я прежде никогда не видел.
И точно посреди этого хаоса, как яйцо в гнезде, расположился огромный безжизненный глаз, который, как я прекрасно понимал, мог в любую секунду высосать мой разум.
Он наблюдал за мной.
Он разделился на два глаза, затем на четыре, на восемь, на шестнадцать — и так дальше, в геометрической прогрессии, как мыльные пузыри.
Его образ заполнял мой разум и сознание, заполнял пространство и время и…
В следующую секунду я бежал вниз по винтовой лестнице, хныкая, пуская слюни и почти сойдя с ума.
Я пулей вылетел из колокольни.
Я плохо помню происходящее.
От вида того существа что-то в моей голове щёлкнуло, и я не мог прийти в себя, пока не оказался на улице, ползущим среди обломков памятников с горящим лицом, бормоча себе под нос какую-то несуразицу.
Наконец, я смог подняться на ноги и бросился вниз по улице.
Старухи злобно зыркали на меня, а женщины кричали вслед на итальянском и быстро уводили своих детей по домам.
Несколько мужчин швырнули в меня камни.
Не знаю, возможно, они ощущали на мне запах этого чудовища.
Когда я добрался до своей машины, рядом с ней, облокотившись на капот, стояли двое патрульных.
Они заметили меня и выхватили пистолеты.
— Отдышись, сыщик, — произнёс коп помоложе.
Я поднял руки, готовясь пройти через заведённый порядок.
— Так, так, так, — произнёс второй сиплым голосом, — а не Лу Спэрроу ли это, известный частный детектив?
Я понятия не имел, кем был младший коп, но второй был Аль Бреннан, старожил Центрального полицейского участка.
Он был тёртым калачом. Мы давно были знакомы.
Мы не просто не нравились друг другу; мы друг друга не переносили.
Всё началось с тех пор, как я увёл у него девушку. После этого я никогда не мог смолчать, когда он начинал выпендриваться, а он несколько раз по различным причинам пытался отобрать у меня лицензию, а один раз даже подстрелил.
Да, мы были близки, как ложки в ящике.
Каждый раз, когда мы сталкивались, у меня всё тело болело от его объятий, и с лица приходилось стирать слюну от его поцелуев.
— Какого хрена тебе надо? — спросил я. — Что случилось? Не нашёл алкашей или детей, которых можно прижать за переход дороги в неположенном месте, а, ирландский кусок дерьма?
