|
| In the enlightened child of civilization the abandonment characteristic of grief is checked and varied in the subtlest manner, so as to present an interesting problem to the analytic mind. | У просвещенного детища цивилизации непосредственность чувств, свойственная горю, находится под контролем рассудка и проявляется в таких неуловимых и разнообразных черточках, что это может представить интерес для аналитического ума. |
| If, with a crushed heart and eyes half blinded by the mist of tears, she were to walk with a too-devious step through a door-place, she might crush her buckram sleeves too, and the deep consciousness of this possibility produces a composition of forces by which she takes a line that just clears the door-post. | Если бы сокрушенная горем, почти ничего не видя из-за слез, дама, проходя в дверь, отклонилась от прямого курса, она могла бы сокрушить и свои рукава, - и таящаяся в глубине сознания мысль об этом создает то самое равновесие сил, которое помогает ей благополучно миновать дверной косяк. |
| Perceiving that the tears are hurrying fast, she unpins her strings and throws them languidly backward, a touching gesture, indicative, even in the deepest gloom, of the hope in future dry moments when cap-strings will once more have a charm. | Чувствуя, что по щекам ее катятся слезы, она развязывает на шляпе ленты и томно отбрасывает их назад - трогательный жест, говорящий, что даже в момент глубочайшего уныния она не теряет надежды на будущее, когда слезы ее высохнут и ленты от шляпки вновь обретут былое очарование. |
| As the tears subside a little, and with her head leaning backward at the angle that will not injure her bonnet, she endures that terrible moment when grief, which has made all things else a weariness, has itself become weary; she looks down pensively at her bracelets, and adjusts their clasps with that pretty studied fortuity which would be gratifying to her mind if it were once more in a calm and healthy state. | Но вот рыдания ее понемногу стихают, и, откинув голову ровно настолько, чтобы не повредить шляпки, она осознает, что наступил тот ужасный миг, когда горе, притупившее радость жизни, начинает притупляться само; тогда она в задумчивости взглядывает на браслеты и приводит в порядок застежки с той прелестной намеренной непреднамеренностью, которая порадовала бы ее душу, если бы она была в более спокойном и здравом состоянии. |
| Mrs. Pullet brushed each door-post with great nicety, about the latitude of her shoulders (at that period a woman was truly ridiculous to an instructed eye if she did not measure a yard and a half across the shoulders), and having done that sent the muscles of her face in quest of fresh tears as she advanced into the parlor where Mrs. Glegg was seated. |
