Даня отстранился, выражение его лица показалось неописуемо потерянным. Не разочарованным, не расстроенным — одурманенно-пустым, как у пьяного.
Я переждал возвращение души в тело, запутавшись дрожащими пальцами в мягких волосах Новикова. Шепнул:
— Контрольный.
И поцеловал второй раз.
Мы решились лишь на соприкосновение губами. На поцелуи школьников, ничего не понимающих в чувственных ласках.
И этого, пожалуй, обоим хватило с головой.
Отлепившись, отвернулись друг от друга, чтобы переждать момент жуткого смущения и замешательства.
Из произошедшего я извлек самое главное — информацию. И начал анализировать, в конце концов по анализу у меня калашниковым выходила пятерка.
Картина вырисовывалась такая:
Данька дрожал. Меня трясло. Наши души сбежали, оставив пустые оболочки на крыше заброшенного офиса.
Эмоций было столько, что первые секунды я не видел перед собой ничего, кроме ресниц Новикова, которые успел запечатлеть в памяти с фотографической остротой.
Чувствуя, что пауза не просто затягивается — а затянулась так, что захлебнулась временем, я заговорил через силу:
— Хорошо, — прохрипел, едва двигая языком. — Мне хорошо.
— Тоже, — крякнул Данька. Послышался звук нервных глотков и тихое «бульк» пива в бутылке. — Твою ж… сердце-сердечко…
Я медленно повернулся. Новиков тоже, правда не весь — только головой.
— Сердце-сердечко, — эхом повторил я, настороженно заглядывая ему в глаза. Теперь они были совсем конченные и остро отбликивали, как у свирепой охотничьей собаки. — Какой же пиздец.
— Ты уж прости, но это было не хорошо. Это было заебись, — прорвало Даньку. — Было заебись, я чуть не рехнулся, я…
А меня отпустило.
— Чего тогда так нервничаешь?
Резко развернувшись всем телом, Даня схватил меня за голову и прижал к своей груди.
— Послушай! Ты послушай, что там происходит!
За ребрами-прутьями бесилось оно самое, но я это и так знал, мне не требовалось слушать. Хотя это всё равно оказалось неожиданно приятно.
— Мы что, геи получается, если нам хорошо было? — прошептал я, опасаясь двигаться в крепком захвате.
— Не. Бисексуалы.
Данька зарылся в мои волосы, ероша их, пропуская сквозь пальцы. Кажется, даже носом уткнулся в макушку. Снова заныло в груди.
Оправдывая себя желанием отыграться, я запустил руку под его футболку и осторожно погладил теплый бок.
— Дай родиться вновь, из воды и света-а-а, жить, не зная тайн завтрашнего дня-я-я-я… — тихо напел Данька, постепенно успокаиваясь. — У иных миров не просить ответа… дай родиться вновь…
