— Варвар.
Даня отскребся от пола, сел передо мной на корточки. Я попытался стереть хуй с его щеки, но весь — не смог. Яички были расположены слишком близко к глазу.
— Жаль, я не знаю твоего отца лично. Я бы пожал ему руку, потому что не хочу, чтобы ты менялся. Эгоистично не хочу.
— Познакомлю, когда помиримся.
— Давай представим, что сегодня ты удалил своё пятно, — он протянул руку и, убедившись, что я не собираюсь отстраняться, коснулся моей щеки. Эффект был сродни поднесенной к огню спички. Загорелось моментально.
Отчаянно краснея, я отвел взгляд.
— И?
— Что изменится? Твоя жизнь сделает кульбит? У тебя появится свой гарем? Ты разбогатеешь или станешь гением? Нет. Даже люди не перестанут тебя разглядывать.
Смысл был. Смысл был такой, что меня придавило мраморной плитой, и я задыхался. Не хотелось отступать — но Даньке я проигрывал, проигрывал безбожно…
Он погладил пятно большим пальцем и сразу убрал руку. В последнее время часто так делал — касался-отстранялся, боясь реакции, но всё-таки рискуя.
А меня вело от его прикосновений. Вело неумолимо, безжалостно, со страшной силой. Думалось: он парень, как я. Виделось: он парень, черт возьми, парень. Самый настоящий!
Чувствовалось: можно. С ним — можно. Только с ним.
— Я вижу, как ты растерян, — тихо сказал он. — Можешь не отвечать. Подумай сначала. Как смотришь на то, чтобы прогуляться? Я отведу тебя кое-куда.
Я кивнул, не в силах произнести хоть что-то вразумительное. В основном потому, что в голове стоял шум, а взгляд соскальзывал на ключицы Новикова.
Меня начинало нервировать его полуобнаженное тело.
Огромное заброшенное здание зияло провалами-окнами, таинственное и тихое, словно уснувшее, застывшее во времени и пространстве.
Я пребывал в восторге. Мне такие места нравились до дрожи, к ним влекло и тащило, как кошку — к теплым батареям. Особенно к заброшкам, обделенным вниманием всяких странных личностей и бездомных.
Данька ловко поддел дверь пальцами и буквально вытащил её наружу. Пахнуло сыростью, лицо тронул слабый сквозняк.
— Круто, — восторженно выдохнул я, первым ныряя в проход.
Это был заброшенный офис. Почти вся мебель, предметы обихода и прочее давно вытащили, но коробочка стояла целехонькая.
Достав фонарик, Даня побрел к выбеленной известкой лестнице.
— Самый смак на крыше, — сказал он. — Пойдем.
Мы взобрались наверх и вскоре оказались на чистой бетонной площадке. Тут даже ограждений не осталось — всё убрали, и город вдалеке выглядел изумительно.
