- Лепота, сущая лепота, княгиня.
Обратил внимание царев дьяк и на убранство хором. Все было чисто, урядливо. Чувствовалась рачительная рука хозяйки.
- Я ведь к тебе, княгиня, не просто в гости наведался, - наконец, приступил к первостепенному разговору Афанасий Иванович. - Прислан к тебе самим государем Борисом Ивановичем.
Княгиня встала из кресла. На душе ее стало смятенно. Неужели что-нибудь худое Дмитрий натворил?
- Да что случилось, Господи!
- Не волнуйся, Мария Федоровна. Приехал к тебе с доброй вестью. Великий государь всея Руси и царица Мария Григорьевна пожелали зреть тебя Верховой боярыней царевны Ксении Борисовны.
- Пресвятая Богородица, - всплеснула руками княгиня. - Да по чести ли мне сие, Афанасий Иванович? Разве мало на Москве знатных боярынь?
- Знатных боярынь много, но такой добродетельной женщины как ты, среди них не оказалось. Выбор царствующих особ выпал на тебя, княгиня. Быть тебе при царевне Ксении.
Мария Федоровна была ошеломлена вестью дьяка Власьева. И во сне не могло пригрезиться, что ее, дворянку из одряхлевшего рода, могут позвать в царский дворец. Она долго не могла прийти в себя.
Изумлена была княгиня и второй вестью:
- Если б не твой крестьянин Демша, не бывать бы мне в твоем имении. Спас он меня.
Выслушав подробный рассказ дьяка, Мария Федоровна, молвила:
- Прикажу щедро наградить Демшу.
- Да и я его в своей милости не оставлю. Жизнью ему обязан.
На другое утро княгиня, княжич Василий и Афанасий Иванович отбыли на Москву. Выехали в колымаге Марии Федоровны, в сопровождении десяти оружных холопов, под началом Марея Толбунца и государевых жильцов. Колымага была довольно просторной, на высоких колесах, с откидными лесенками; внутри обита червчатым бархатом; в дверцы вставлены маленькие слюдяные оконца, задернутые шелковыми занавесками.
Афанасий Иванович невольно отметил: не столь уж и богата колымага Марии Пожарской. Далеко ей до знатных бояр. Их колымаги снаружи были обиты золотом, даже колеса были окованы серебром, внутри же они были облачены дорогими соболями. В такие кареты впрягались до двенадцати лошадей белой масти. Колымагу же Марии Федоровны тянула всего одна лошадь, на коей восседал кучер в темно-зеленом суконном кафтане.
Подумалось цареву дьяку:
«Нелегко будет в государевом дворце незнатной верховой боярыне, ох, нелегко».
Демша Суета проводил колымагу княгини теплыми глазами, ибо в руках его была отпускная грамота. Теперь он вольный человек. Нет над ним ни княгини, ни приказчика. Не ходить ему на барщину, не платить подати и оброки. Полная волюшка!
