- Не забоишься, барин?
Бориска горделиво плечом повел.
- Не забоюсь. Вези, Исайка. Гони!
И погнали.
Дух захватывает.
Ветер бьет в лицо, пожигает ядреным морозцем; заливисто тренькают колокольчики, вздымаются конские гривы.
Любо Бориске!
Да и молодому Исайке любо. Век бы ездил на такой тройке. Летят кони, земли не чуют. Застоялись в конюшне, вот и ошалели. Э-эх, проворы!
Дорога поузилась, вступая в частый ельник. Исайка приподнялся в седле. Кто это сустречь?.. Эхма, лесной архимандрит>23 перебегает дорогу-зимницу. Да вон уж близко!
Всхрапнули кони, вздыбились. Ездок удержался, а Бориску кинуло в ельник. Мужик кубарем свалился с коня - и к отроку.
- Зашибся, барин?
- Пусти, пусти, Исайка! - зло закричал Бориска. - Худой ты возница.
- Ты уж не серчай, барин, - сокрушался мужик, усаживая мальца в сани. - Кто ж такое мог ведать? Кони медведя испужались.
- Кой медведь? Не зрел медведя. Лжешь, Исайка. Вези в хоромы!
- Не лгу, барин. Вот те крест!
Губы Бориски тряслись, глаза негодовали. Что теперь дворня скажет? Вывалился! Усмеются, подлые. Срам! А всё - Исайка.
- Худой ты возница, худой!
* * *
Федор Иванович Годунов прибыл в родовую отчину пополудни. Вылез из возка смурый: намедни поругался с братом. Дмитрий отсоветовал ехать к костромскому воеводе.
- Не унижай себя. Поглумится над тобой воевода, а делу не поможет. Не вернуть мужиков.
На Масляной неделе трое крестьян бежали к Шуйскому. Изведал о том Федор Иванович доподлинно и к воеводе, было, снарядился, дабы тот сыск учинил. Но брат Дмитрий рукой махнул.
- Пустое, Федор. Воевода наш у Шуйского в дружках ходит. Не станет он мужиков сыскивать.
- Да как сие можно?! Вотчиной-то собча владеем. Нас зорят, а тебя то не заботит.
- Заботит, Федор, но с Шуйскими нам не тягаться.
- Да хоть бы пожилое>24 вернули. Чай, мы им и на двор, и на лошаденку давали. То же деньги!
- И денег не вернуть, Федор.
- Верну! - кипятился Федор Иванович. - Царю отпишу. Царь взыщет, найдет управу.
Всю дорогу до вотчины, на чем свет костерил князей Шуйских, да и братцу выдавал изрядно:
«Тихоня, книжник! Как вотчиной управлять да за род постоять - дела нет. А как оброк с мужика тянуть - пополам. Тут уж своё возьмет, до полушки выколотит».
Был Федор Иванович низкоросл, чернокудр и кривоглаз; всегда торопок и непоседлив, кичлив и заносчив. О себе в воеводской избе похвалялся:
- Род наш не из последних. Прадед мой, Иван Годун, при великом князе служил. В роду же нашем - Сабуровы да Вельяминовы. Всей Руси ведомы. И Годуны и сродники мои в боярах сидели.
