Прошли несколько бесконечных мгновений, и из-за поворота показались две фигуры - высокая и приземистая, в широких балахонах и с факелами. Они шли нестройным крадущимся шагом, но всё равно Вирин, выскочивший из темноты с диким воем, стал для них полной неожиданностью. С испуганными криками они отшатнулись назад и рухнули, сраженные ударами в виски двумя тяжёлыми рукоятями. Испуганный не меньше незнакомцев музыкант с опаской приблизился и стянул с высокого капюшон.
- Кто бы сомневался, - проворчал герцог, узрев худое волевое лицо, обрамлённое белыми волосами.
- Сейчас и решим проблему, - Вирин решительно вынул кинжал.
- Ты не станешь их убивать, - неожиданно резко проговорил Лонцо. - Они без сознания и не в состоянии себя защитить.
- Они маги, - музыкант поднял факел, не погасший при ударе о пол, и осветил оба тела. - Если они очнутся, ты будешь не в состоянии себя защитить.
- А как же элементарные понятия чести? - Лонцо во второй раз задержал руку с кинжалом. - Он не убил нас, когда мог.
- Разбуди его и поблагодари. А лучше поблагодари посмертно. Тебя бы в послушники на пару лет, твои понятия чести приняли бы более податливую форму. Ты хоть понимаешь, что если мы их в живых оставим, даже свяжем, не важно, они ведь пойдут за нами до конца?! И когда ты найдешь книгу, а ты её найдешь, они придут и заберут её. И ты никогда не отомстишь за брата, за учителя и за свою жизнь - жизнь зайца в охотничий сезон! - к концу тирады Вирин от шёпота перешёл к яростному шипению.
Он знал, что нашёл нужные слова. Лонцо отвернулся, но руку друга в третий раз не остановил. Короткий клинок уверенно поразил сначала одно сердце, потом другое. Герцог лишь отметил про себя, что Вирин сделал это так, словно не убивал безоружного человека, а резал чёрствый кусок хлеба. Это убийство определённо не было для музыканта первым. Как не было и трудным. Решив, что не время и не место задавать вопросы, герцог направился прочь по коридору. Вирин поспешил следом, подхватив в запас второй, потухший при падении факел. Вскоре друзья миновали поворот с коварным зеркалом, а чуть позже впереди забрезжил неяркий свет, падающий в отверстие люка. Парни погасили факелы и стали ступать как можно тише. Дорскому, впрочем, казалось, что его зубы так громко стучат от холода, что можно уже не таиться. Мокрая одежда стала напоминать ледяной саркофаг.
- Ты думаешь, там ещё кто-то есть? - превозмогая дрожь, тихо, одними губами спросил Лонцо.
