- Верно, отдых нам необходим, - вздохнул герцог. Ему очень не хотелось идти в город, но возразить было нечего.
К древним, местами обрушенным стенам стекались с четырёх сторон света широкие мощёные дороги. Народу на них в этот час было не много, и путники, настороженно озираясь, двинулись к воротам. Впрочем, воротами въезд в город назывался условно, лишь по старой памяти. Ни створок, ни даже стены, на которой они могли бы держаться, не было уже лет двести. Студгород находился в самом сердце Лагодола, и его жители привыкли к тому, что им нечего бояться. Стражи у дырявых стен не было и в помине, а потому никто не помешал двум беглецам въехать на окраинные улицы. Трехэтажные дома из белого песчаника выглядели ухоженными, да и весь город казался процветающим. Поблескивала золоченая молния на шпиле храма Гроз.
Убедившись, что улицы не наполнены ищущей беглецов стражей, путники отыскали корчму и вскоре уже с упоением поглощали то ли поздний обед, то ли ранний ужин. Светлый общий зал постепенно наполнялся народом и шумом, и беглецы понемногу расслабились.
- Теперь, верхом, мы до Гории дней за шесть доберёмся. Если лошадей загонять не будем, - проговорил Лонцо, отодвигая пустую тарелку.
- И если оранжевых не встретим, - добавил Вирин, откинувшись на спинку стула.
- Может, зайдём в храм и попросим милости у Гроз? - фыркнул Лонцо.
Отец и мэтр Одре воспитали в нём лёгкое презрение к храму и жрецам, хотя в присутствие высших сил герцог всё же верил.
- Если ты готов оставить за эту милость десяток лотов, - добродушно отозвался музыкант.
- Я бы отдал гораздо больше, если бы они сказали мне, где сейчас Локо, - помрачнел Лонцо. - Я боюсь опоздать.
- Думаешь, Тагор решится убить его? - посерьёзнел Вирин.
Серая Долина давно стала одной из провинций Гории, и её жители успели оценить своего герцога.
- Надеюсь, он ограничится заточением. Всё-таки, ему самому это не пойдет на пользу, - Лонцо усилием воли прогнал тоску и поднялся из-за стола.
- Я ещё посижу, - ответил Вирин на его вопросительный взгляд.
Герцог пожал плечами и направился к лестнице, а музыкант закрыл глаза и стал вслушиваться в неясный гул голосов. Музыкальный слух юноши выхватил чей-то горячий шёпот и убедительные заверения корчмаря в том, что мясо свежее. Хлопнула дверь, и по залу прогрохотали шаги. Вирину не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что вошедшие не солдаты. Походка у всех троих была уверенная и тяжёлая, но к строевому шагу не привычная.
