Целую неделю горевал Букан. В зелено вино ударился. Да так напивался, что его вели в опочивальню за белы рученьки. А того Агей не любил, люто бранился:
- Я сам! Прочь, холопы! Аль не слышали, что меня Быком прозвали? Да меня хоть на медведя выпускай.
- Ведаем, батюшка, о твоей силе непомерной. Но тут лесенки крутые, не поскользнулся бы. Вот и помогаем маненько.
- Дурни! Думаете куриными мозгами, что я пьян. Так слушайте и запоминайте, глупендяи. Не тот пьян, что двое ведут, а третий ноги переставляет, а тот пьян, что лежит, дышит, собака рыло лижет, а он и слышит, да не может сказать: цыц! Уразумели?
- Уразумели, батюшка, уразумели.
- То-то, недоумки. Гляди у меня!
Бражничал, дрался, буянил, и опомнился от непробудного пьянства лишь на третью неделю, когда стал перед собой не холопов видеть, а чертей. Утром опохмелился и сказал себе: «Хватит! Надо думу думать, как из беды выходить».
И день, и два, заложив руки за спину, расхаживал Букан по своей опочивальне. И надумал-таки! От радости даже в ладоши захлопал. И радость его усилилась, когда переговорил с некоторыми влиятельными боярами, недовольными правлением Ярослава.
Ранним утром его утробный голос загремел по всем хоромам:
- Седлайте коня! И себе седлайте. Со мной – два десятка оружных послужильцев.
В Суздале ближнего боярина великого князя приняли с почестями. (Здесь еще о падении Букана никто не ведал). Святослав Ярославич встретил Агея у самого крыльца.
- Рад видеть тебя, боярин Агей Ерофеич. Прошу в покои. Потрапезуем, что Бог послал.
Во время трапезы Букан, хорошо ведая сильные и слабые стороны младшего брата Ярослава Всеволодовича, деловито кашлянул в кулак и начал свою вкрадчивую и многозначительную речь:
- От владимирских бояр я к тебе, князь Святослав Всеволодович. Но разговор между нами должен держаться в строгой тайне.
- Само собой, - простодушно отозвался Святослав. – От каких бояр-то?
- Ты уж прости, князь, но я крест боярам целовал, а посему не могу я клятвоотступником стать.
- Коль целовал, помалкивай, негоже Иудой быть, - одобрительно кивнул Святослав. – Ты мне самую суть выложи.
- Суть такова: бояре в большой затуге. Великий князь большое зло супротив ордынского хана замышляет. Не останови – вновь полчища Батыя нахлынут, и вновь в пепел всю Ростово-Суздальскую Русь превратят.
Святослав оторопел:
- Да быть того не может. Мой брат – верный содруг хана Батыя. Не из его ли рук он ярлык получил и всем русским князьям сказал: «Я чту тебя, Ярослав и мужей твоих». А, отпуская на Русь, добавил: «Ярослав! Будешь ты старшим всем князьям в русском языке». «И вернулся Ярослав в свою землю с великой честью». Так по всем летописям велено записать. Надысь, я в летопись заглядывал.
