А вот в Тиме этой чувственности было хоть отбавляй. Как он наклонялся к ней, как сдувал волосок с ее заалевшего ушка, как, не касаясь, втягивал запах ее кожи, ее трепещущего тела, ее возбуждения…
Она крепче прижалась к Тиму. Он был нетерпелив — о чем красноречивее слов говорило его жаркое прерывистое дыхание, — и Анджела поняла, что сейчас он перейдет к более активным действиям. И оказалась права: Тим резко дернул за полы блузки так, что жемчужные пуговицы с жалобным постукиванием разлетелись по комнате.
Наконец его жадный рот нашел ее губы, которые послушно приоткрылись ему навстречу. Их языки соприкоснулись, начав изумительный неторопливый танец, и пальцы Анджелы потянулись к молнии на брюках Тима, которые теперь стали слишком узкими для его возбужденного естества.
Он был великолепно сложен, этот фантастический мужчина. Стройное и одновременно мускулистое тело, плоский и упругий живот. В любом его движении сквозила сила и сдержанная, подлинно мужская грация. Тим жадно сжимал ее тело, чувствуя, как от желания кружится голова. Анджела томилась от переполнявших ее чувств и желала только одного: чтобы он скорее овладел ею.
— Что ты со мной делаешь? — шептала она. — Демон, чародей…
Они лежали на шерстяном пледе, целуя, покусывая, наслаждаясь друг другом. Анджела, будто со стороны, слышала свои стоны. Она больше не могла ждать, и Тим мощным движением проник в ее святая святых. Поначалу он взял медленный темп, потом стал двигаться быстрее, давая возможность Анджеле приноровиться, проникнуться волшебством момента. Оба они потеряли чувство времени и пространства. Каждый раз, когда казалось, что они уже достигают экстаза, Тим отстранялся, шепча «Подожди!», и все начиналось сначала.
И все-таки через несколько восхитительных часов они задремали в объятиях друг друга здесь же, на полу, у камина. Но ночь все не кончалась, и не раз любовники просыпались, и при самом слабом касании чужого тела страсть снова охватывала обоих…
— Ты ненасытна, моя ведьмочка, — снова и снова шептал Тим Анджеле на ухо. — Ты сводишь меня с ума.
И она знала, что это правда. Его стоны наслаждения и горячие, безумные поцелуи говорили сами за себя. И этой ослепительной ночью Анджела познала, что именно означает столь часто используемая ею в романах фраза «растворяться в его объятиях раз за разом»…
Анджела была ненасытной и развязной, а потом вдруг робкой и покорной. И вслед за ней Тим послушно исполнял предлагаемые ему роли. Он был и мужественным героем, и страстным, требовательным мачо, и робким юношей, и неотесанным мужланом. А временами он превращался в чувственного любовника из страны девичьих грез или покорного раба своей госпожи. Он был артист эротического театра, если таковые существуют на свете…
