— Дай Бог ей счастье, — молвил Иванка и вышел из-за стола. Поклонился хозяевам. — Спасибо вам, люди добрые. Пойду я.
— Заходи к нам. Теперь избу ведаешь. Мало ли чего, — провожая Иванку до ворот, сказал Пятуня.
— Всё может статься.
Иванка пошел по улице, мощенной дубовыми плахами, к Детинцу и вдруг увидел перед собой молодцеватого нарядного вершника в вишневом полукафтане и в алой шапке, отороченной собольим мехом. Да то ж воевода Сеитов с послужильцами!
Иванка сошел на обочину, поклонился.
Воевода тотчас признал бывшего узника Губной избы, остановил коня.
— Жив, здоров, Ивашка?
— Твоими молитвами[134], воевода.
— А скажи мне, молодец, порядную грамоту владыке Давыду подписывал?
— Рядился к владыке только на словах.
— Добро, — почему-то оживился Сеитов. — Слово к делу не пришьешь. Новому архиепископу служить станешь?
— Не хотелось бы, — откровенно признался Иванка.
— Чего ж так?
— Сердце не лежит. Я ж не попов сын.
— Так… А может, ко мне пойдешь?
Иванка промолчал. Воевода же, понимая, что детинушка озадачен, продолжал:
— Вольным послужильцем тебя возьму. Можно сказать — ратным человеком. В старину таких людей дружинниками называли. Никакой кабальной грамотки. По нраву будет — служи, не по нраву — ступай, куда сердце подскажет.
— А мать с женой?
— И про них не забуду. Жалованье тебе дам. Купишь избу — и живите с Богом. Голодом твоя семья сидеть не будет. По рукам, молодец?
Сеитов пружинисто спрыгнул с коня и протянул Иванке руку.
— По рукам, воевода.
Васька Грязной ведал: Ростов Великий издревле богат князьями и боярами. Первый ростовский князь Ярослав сидел в городе на озере Неро целых 22 года! Его прозвали «Мудрым» за его грандиозные новины.
Ныне же многих князей поизвели. Нечего им было за свои привилегии бороться, ногу царю подставлять. Ростовские князья стали самыми ярыми противниками великого государя, даже на прямую измену пошли.
Еще в 1554 году пытался бежать в Литву Никита Ростовский. Но сыскные люди не дремали: изловили изменщика в Торопце, привезли в железах на Москву и на дыбу вздернули. Когда ребра начали ломать, князек не стерпел и выдал немало князей в челе с боярином — князем Семеном Ростовским. Зело погулял топор по шеям изменщиков!
Но сущей бедой для царя оказалось бегство в Литву князя Андрея Курбского. И кто бежал? Любимец из любимцев! Царя даже удар хватил.
И все же Иван Васильевич не до конца довел свое дело. На Ярославской земле сохранились крупные вотчины князей Троекуровых, Жировых-Засекиных, Прозоровских, Шехонских и других княжеских родов. Надо бы всем башки отрубить, дабы дворяне по всей Руси властвовали. Они-то горой за царя стоят.
