Долго размышлял Грязной, и тут его осенило. Подсобят все те же Годуновы. Борис Федорович (хитер же, бестия!) недавно подольстился к всесильному Малюте и женился на его дочери Марии. Борис Годунов не пожелает падения Григория Лукьяныча, да и начальник Сыскного приказа будет того же воззрения. Кому не хочется подле трона ходить? Но допрежь надо идти к Малюте.
«Тайная вечеря» состоялась в хоромах Дмитрия Годунова. Решили: Третьяка Сеитова к царю не доставлять. Сеитов должен погибнуть, но сотворить дело так, дабы комар носу не подточил. Число сыскных людей на Москве умножилось[156].
Успокоился Васька.
* * *
На Москву еще с утра навалилась ненастье. Небо нахмурилось, затянулось свинцовыми тучами, а затем посеял надоедный бисерный дождь.
Трое сыскных, зорко поглядывающих в сторону хором дворянина Сеитова, ворчливо сетовали:
— Экая непогодь. И льет, и льет.
— Так и зазябнуть недолго.
— Чертов Сеитов!
А дождь всё усиливался. Народишко на Рождественке по домам разбрелся, а тут мокни и карауль.
— Ты вот что, Зосимка, — молвил старшой из доглядчиков. — Мы до кабака доедем, чарочкой погреемся, а ты с ворот глаз не спускай. Опосля тебя в кабак отпустим.
— Не засиживайтесь.
— Мы борзо, Зосимка.
Караульные отъехали, а Зосимка завистливо вздохнул. В кабаке тепло и развесело, людишки в подпитии. Лепота! А тут…
Мысли караульного тотчас прервались: мимо тына к воротам хором Сеитова приближались два мужика в затрапезном облаченье. Один из них был внушительного роста. Уж не Сеитов ли к дому пробирается? Но почему в таком скудном обряде?
Зосимка поспешил на коне встречу. Тьфу! Да это тот самый верзила из голи перекатной. Но с какой целью, он вокруг хором Сеитова крутится? Да еще в дождь. Уж не человек ли он Третьяка?
— А ну стой, лапотники!
Лапотники остановились.
— А скажи-ка мне, жердяй, чего тебе подле оных хором понадобилось?
Признал вчерашнего караульного и Иванка.
— Мне, мил человек, до хором никакой надобности. Господа нас не жалуют. Идем же мы к храмам Божьим.
— Храмов на Москве сорок сороков, а вы все подле оных хором третесь. Сведу-ка я вас в сыскную избу.
— Побойся Бога, мил человек. Наше дело милостыней побираться.
— Про ваше дело кнут изведает. А ну шагай опередь коня!
— В сыскную так в сыскную, — миролюбиво молвил Иванка и вдруг резко дернул коня за узду. Тот заржал, шарахнулся к тыну, взбрыкнул.
Зосимка, едва не вывалившись из седла, выхватил из кожаных ножен саблю, и в тот же миг получил удар посохом по руке, да такой сильный, что сабля выпала из его рук. Зосимка заскулили от боли. А Иванка ухватил караульного за ворот кафтана и скинул его наземь.
