Нежелательный брак подорвал доверие к убийце-разведчику, неизбежно посвященному во многие тайны. Лишившийся доверия разведчик рискует головой.
Этому риску Сташинский предпочел явку с повинной.
В 1965 году Данила Чайковский издал в Мюнхене сборник документов «Московский убийца Бандеры перед судом». Радио и «тамиздат» донесли материалы до Львова, в чем я не сомневался после ночного разговора в Комарове с голубоглазым художником, до Киева, о чем я узнал от Виктора Некрасова, до Москвы — сам их читал.
По стране, по Москве, по миру расползаются сведения о ничем вроде бы не примечательном уголке в центре столицы. Варсонофьевский переулок упоминается во многих статьях, в сенсационно-разоблачительных книгах. Нежелание им верить рождало надежду на благородно-негодующее опровержение. Но шли месяцы, годы, всплывали новые подробности, а опровержение не следовало. И вряд ли когда-нибудь последует. Зловещий седьмой фонд госбезопасности, несмотря на громогласные воззвания («Седьмой фонд КГБ — под контроль ООН») практически недоступен для исследователей. Лишь косвенные сведения о нем проникают в печать. То развяжется язык у водителя грузовика, когда-то возившего трупы расстрелянных, то перебежчик припомнит детали. Картина обретает относительную определенность, и, восстанавливая ее по крупицам, я не претендую на роль первооткрывателя.
Что же сотворили с Москвой, если, идя от Сретенских ворот к Лубянке, замедляешь шаг, озираешься по сторонам, с недоверием смотришь на давно знакомые здания и на те, что понастроены в последующие годы! Ты идешь по тротуару, скрывающему подземный лабиринт.
О секретной лаборатории МВД/КГБ, где изготавливались миниатюрные пистолеты с глушителем, стрелявшие пулями, отравленными цианистым калием, рассказывает Олег Гордиевский — советский резидент, драпанувший на Запад. Из молчуна он превратился в словоохотливого автора и вместе с английским историком Кристофером Эндрю, специалистом по секретным службам, выпустил объемистый том «КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева». В сугубо секретной лаборатории разрабатывались также высокотоксичные яды. Один из них (рицин) наполнял микроскопическую ампулу, которая вставляется в наконечник зонтика. Мимолетный укол зонтиком — и конец...
Судя по различным публикациям, потаенная жизнь специально оборудованного бункера началась в 30-е годы. Подвал одного из домов Варсонофьевского переулка подземным переходом соединили с Лубянкой, с внутренней тюрьмой. Подсудимого доставляли в низкую комнату, где его ждала смертельная пуля. Позже в соседнем подвале оборудовали лабораторию, ведшую свою историю от чемоданчика, в котором Ягода хранил различные яды. Ягоду пустили в расход, а лаборатория, возглавляемая профессором медицины, развернула научную и практическую деятельность.
