Январь 1972 года. На Украине новая вакханалия обысков и арестов. Многочасовой шмон у В. Некрасова. Его давно держали на прицеле. Дружил с украинскими диссидентами и русскими, выступал в защиту преследуемых безотносительно к их национальной принадлежности. Все настойчивее вникал в оуновское движение.
Степана Бандеру убили как человека, символизировавшего идею украинской национальной революции. (В марте 1950 года погиб руководитель УПА Роман Шухевич.) УПА уже не существовала, не только уцелевшие кадры, но и резерв, возможные союзники томились за колючей проволокой лагерей.
Громогласно отвергая индивидуальный террор, противопоставляя его массовому как вполне оправданному, большевизм, ничуть им не пренебрегал, ведя бесконечные необъявленные войны.
Тридцатилетний уроженец Львовщины Богдан Сташинский, убивший в Мюнхене 15 июля 1959 года Степана Бандеру, настолько ловко выполнил приказ, что западногерманские криминалисты, обнаружив в крови покойного цианистый калий, склонялись к версии самоубийства.
Сподвижники Бандеры стояли на своем — террористический акт. Но их правота подтвердилась лишь в 1961 году, когда Сташинский вместе с женой, немкой Ингой Поль, бежал в Западный Берлин и отдал себя в руки правосудия. Не скупясь на детали, он рассказал, как готовилось и осуществлялось покушение.
Вечером 14 июля 1959 года самолетом прилетел в Мюнхен, имея при себе все необходимое для мокрого дела: оружие, ампулы, ключи от подъезда дома, где жил Бандера, десять таблеток.
Утром следующего дня Сташинский выследил синий «Опель-капитан» Степана Бандеры. Проглотил таблетку, приводящую душевное состояние в соответствие с боевой задачей. И отправился к месту, где предстояло ее решать. По пути он незаметно снял ударник с предохранителя, снова завернул оружие в газету.
Проникнув в подъезд дома № 7 по улице Крайтмара (пригодились загодя изготовленные ключи), дождался на лестнице, пока Степан Бандера замешкается в дверях, крутя ключ.
- Не работает? — спросил Сташинский.
- Уже все в порядке.
То были последние слова Степана Бандеры. Его свалили два выстрела ампулами со смертельным ядом.
Сташинский запер за собой дверь и скрылся.
По его словам, протрезвление наступило, когда он увидел кинохронику о похоронах своей жертвы. Но шло оно медленно и, возможно, ни к чему бы не привело. Если б не Инга Поль.
Разведчику, коли это не предусмотрено заданием, не полагается жениться на иностранке. («Связь с заграницей»,— сказал бы майор Спицын Филипп Тимофеевич.) А Сташинский, вопреки воле людей, распоряжающихся его судьбой, женился на немке, и она открывала ему глаза на происходящее, на его роль.
