Пока я, напуганный, призывал на помощь трогательные воспоминания, надеясь таким образом унять страх, полковники — перед одним лежало мое «личное дело», перед другим — сцепленные проволочной скрепкой бумажки, по-видимому, рапорты, — сменили регистр. Правый кивнул на пустующий стул, а левый, напомнивший, что являются только святые, я же принадлежу к разновидности, какую назвать стыдно, добавил:
- В ногах правды нет.
Привет незабвенному майору Спицыну Филиппу Тимофеевичу, привет, привет.
Сев, облегченно вздохнув, постаравшись сосредоточиться, я начал размышлять.
Полковникам поручено побеседовать со мной. Сперва вливание, потом — задушевные разговоры. Методика известна, оригинальностью не отличается. Тема беседы — рапорты.
После того дня с пальбой, с выстрелом из пистолета (он и сейчас у меня на боку; я вызван в Москву телеграммой, оружие не сдавал) написано еще три рапорта. В последнем просьба разрешить обратиться непосредственно к министру. Таких просьб ни один начальник не жалует, более того — воспринимает болезненно. Выходит, он не в состоянии решить вопрос, и подчиненный со своими пустяками норовит лезть к вышестоящим начальникам. Вплоть до министра, которому только и забот, что читать рапорты какого-то капитана.
Выполнив первую часть задания, полковники сменили гнев на милость, закурили «Беломор», предложили мне.
- Пришлось доложить начальнику Главного управления, — почтительно вымолвил правый полковник.
Начальник Главпура, когда ему доложили о полном собрании моих рапортов, высказался в том смысле, что такого настойчивого офицера грешно отпускать из рядов вооруженных сил. Учиться желает? Правильно.
Мы с Дельфом лежали на боковой полке «пятьсот десятого» — поезда Львов — Москва, а в Москве уже определили мою участь, решили, где и чему мне учиться, оставаясь в вооруженных силах.
Полковникам велено побеседовать со мной и ввести в курс дела. Будучи крупными специалистами в области военного воспитания, они с ходу «сбили гонор» и «поставили на место».
Успешно завершив первую часть ответственной задачи, «полканы», довольные собой, вели себя чуть не по-братски.
- Поживешь в столице, культурки хряпнешь, в кино будешь ходить. Высшее образование приобретешь, Военно-политическую академию кончишь. Нас, темных, заменишь.
Последний пункт, касавшийся замены «нас, темных», вызвал несогласие левого полковника, в душе карбонария.
- Мы еще тоже кое-чего стоим, послужим Отечеству.
