Книга с золотым тиснением патетически говорила о целях движения — национальная, государственная независимость, полная обособленность от России как извечного, исторического врага. О демократизации — менее внятно.
Я мог, впрочем, не уловить кое-какие тонкости, плохо зная язык.
Удивил упор на методику пропаганды. Что внушать молодежи, селянам, интеллигенции? Как вести работу среди бойцов и офицеров Советской Армии? Предусматривались самые разные варианты. Вплоть до отношений, какие сложились когда-то между Костей и Марией. Читая, я не мог не вспомнить Марию. Нам Червонная Армия не освободительница, стояла она на своем. Но в тот вечер не упоминала об арестах, ссылках 1939—1941 годов. Возможно, не слышала о массовых расправах с заключенными во Львове, Дрогобыче, других городах, едва началась война.
О таком расстреле во дворе Станиславской тюрьмы я узнал от генерала Н. К. Попеля — мы с ним сблизились в конце пятидесятых. Он принимался за мемуары, на меня легли обязанности литобработчика. Мы сидели в генеральской квартире Николая Кирилловича на улице Чайковского. Стол завален бумагами, фотографиями, топографическими картами. Попель откинулся в кресле и говорил, говорил. Ему хотелось выложить правду-матку о первых днях войны, но не хотелось попасть впросак.
Прежде чем оставить Станислав, где дислоцировались части 8-го мехкорпуса, в тюремный двор вогнали танк и пулеметом покосили согнанных сюда арестантов.
- Ты приказал и комкор? — накаляясь, спросил я.
Он сокрушенно покачал бритым черепом.
- Такие приказы исходят не от командира и комиссара. То печаль — забота особистов.
- Но кто командует корпусом? — допытывался я.
- Зависит — в каких вопросах. — Он пустился в пространные рассуждения, завершив их так: — Не вздумай писать про тот случай. Напечатать — не напечатают, а тебя возьмут на заметку...
Бандеровцы тщательно собирали сведения, на них строили свою пропаганду. Нынешний лидер Руха Вячеслав Чорновил, оценивая действия ОУН — УПА и сечевых стрельцов из «Галичины», напоминает о терроре в Западной Украине последних предвоенных лет, о повальных расстрелах заключенных.
УПА и эсэсовская дивизия «Галичина» попадают в общий ряд. Видимо, в этом случае различия между ними Чорновилу не слишком важны, коль и бандеровцы, и сечевые стрельцы вели строгий счет преступлениям советской власти, помнили о них. В отличие от Восточной Украины, успевшей забыть голодомор 33-го, встречавшей Советскую Армию как освободительницу.
