Гитлеровская пропаганда в аналогичных тонах рисовала славян, прежде всего русских. Фоторепортеры отыскивали дегенеративные типажи среди военнопленных. Операторы кинохроники, смакуя, запечатлевали убогие избы с земляным полом.
Тут и еще одно. На великий народ автоматически переносится отношение к его правителям, их политике.
Украинка, молодая интеллигентка, судила русских за коллективизацию, не догадываясь, что большинство советских солдат, в прошлом крестьян, надеется на послевоенную ликвидацию колхозов.
Участь Марии была предрешена той же осенью 1944 года, когда шло Карпатское сражение. Москва окончательно установила свою политическую линию на освобожденных землях Белоруссии и Украины. Были приняты специальные постановления ЦК ВКП(б). Директивный журнал «Большевик» в октябрьском номере сообщал:
«Белая эмиграция, банды Бандеры, Бульбы, Мельника — все это широко использовалось немцами на Украине... Презренные прислужники Гитлера представляли свои националистические лозунги на службу германскому империализму и активно участвовали в массовых убийствах, проводившихся немцами. Партийные организации должны активизировать свою работу особенно в сельской местности на Украине. Они должны помнить, что до тех пор, пока не будет искоренен немецко-украинский национализм, невозможно восстановить экономику и национальную культуру Украины».
Явная тревога вызвана настроениями жителей освобожденных районов, «частнособственническими инстинктами», поощрением торговли. Такие настроения могли перекинуться на армию. Особенно когда ей откроется сельская жизнь Польши, Венгрии, Румынии, Чехословакии.
Марию ждала «долгая дорога» и «казенный дом». Но не хватает воображения представить себе ее, гордую красавицу, в зековской телогрейке, истощенной, с ввалившимися, угасшими глазами. Представить себе ее лагерную участь.
Майор Спицын Филипп Тимофеевич кое-что знал, когда говорил об активности АК и других партизанских группировок. В этих краях действовали и оуновские отряды, не щадившие поляков. Как и аковцы не щадили украинцев.
Внутри всесветной, громогласной войны кипела приглушенная, но не менее жестокая. Каждое воинство имело свои оттенки, направления. Человеку нелегко было сориентироваться, выбрать собственное место. Хватит с него крови, не желает он больше.
То есть как это не желаешь? — вопрошают ночные гости, передергивая затвор.— Тебе не дорога польская отчизна? (Или самостийная Украина.)
