Директор регионального польского радио и телевидения в Жешуве Адольф Якубович сел за баранку, и мы поехали, все круче и круче ввинчиваясь в горы.
Дукля мирных дней — городок с большим кладбищем, не слишком привлекающий туристов.
В воскресный день гмина (побольше нашего поселкового совета, поменьше районного) на замке. Но Якубович отыскал начальника гмины. Тот отпер дверь в тесную комнату с зарешеченным окном, распахнул шкаф, где на полках лежали амбарные книги — списки похороненных на воинском кладбище.
В томах сотни и сотни русских, украинских, казахских, белорусских фамилий, написанных латинскими литерами. Но установлены, конечно, далеко не все имена.
Не желая мириться с безнадежностью своей затеи, я долго листал книги в переплетах из толстого картона...
В день, когда дивизия, завершив переформировку, двинулась в сторону Корца, село N, где мы стояли все это время, где судьба свела Костю Сидоренко, советского комбата, с убежденной антисоветчицей Марией, преобразилось. На улицах появились мужчины, среди них немало молодых. Сбившись в группки, курили, о чем-то судачили, избегая общения с нашими офицерами и солдатами.
В селе N — выяснилось позже — осталось трое заготовителей. Ночью все трое были убиты одним и тем же методом — удар наносился топором по голове. У необъявленной войны свои приемы, свое оружие.
Эпизоды проваливаются в памяти, как в черной дыре. Но потом, спустя десятилетия, какие-то из них вдруг всплывают, терзая своей необъяснимостью.
После освобождения Львова (27 июля 1944 г.) дивизия продолжала стремительное наступление и на рассвете 3 августа преодолела Сан.
Все шло, как по маслу. Не считая малости — на левом фланге в горах застряла отсеченная от своих группировка немцев, и не было у нее иной возможности вырваться, как, смяв с тыла части нашей дивизии.
Редакционный автобусик накручивал километры по серпантину. Сперва — вверх, потом — вниз. Пока не выкатил на шоссе вдоль восточного берега Сана.
Тогда-то и начались сюрпризы. Исчезла зеленая полуторка, ехавшая впереди. Исчезли другие машины. Вместо них спереди и сзади немецкие бронетранспортеры.
Как нас угораздило затесаться в их колонну, ума не приложу. Из кустов солдат-регулировщик делает украдкой знаки. Отваливаем на обочину, он объясняет: фрицы прорвались!
Мы берем на проселочную дорогу справа. Бултыхаемся по ухабам — и впереди взорванный мост, повисшие стропила.
Но, судя по рубчатым следам, рядом объезд. С грехом пополам преодолеваем «водную преграду». Однако крутой подъем не осилить. Зовем на помощь толпящихся у реки мужиков. Человек пять дружно толкают редакционную колымагу, пока она с надрывным хрипом не выруливает на дорогу.
