Что Бенедикта с ней связывало?.. страсть?.. ослепление?..
И мной она правила… призрак, виденье сна, обманчивое, льстивое, пленительное… губы спешили к губам, но тщетно, виденье таяло… и снова возникало, тоской меня томило…
Жив ли Бенедикт?.. молва говорит, что он умер, замерз, околел… поверить ли молве?.. или он, как и его дядя, стал вечным жидом?..
Преисподняя забрала его труп, а взамен дала лишь тень с невнятным голосом…»
Щеки у пожилой женщины в мантии погасли… а в сердце осталась боль…
Появился еще один двойник Бенедикта… рыжий, худой и хромой на обе ноги… стоит, кутается в складки плаще…
«Как будто боится, что его узнают… — подумала женщина в мантии, глянула на незнакомца в сером плаще, потом на Марка и отвела взгляд… — Где я могла его видеть?.. стоит, озирается… и все что-то пишет, пишет… что он пишет?..»
Марк увидел слезы в глазах женщины в мантии…
«Увидела еще одного призрака и плачет… — подумал он… — Дожила до счастья, теперь и умереть можно, чтобы рассказать ему о своих злоключениях: как потеряла голос и ушла из театра… окружила себя приемными детьми…»
Марк уже шел по аллее сквера за женщиной в мантии…
Женщина услышала шаги за спиной, обернулась, остановилась…
— Кто вы?..
— Я не Бенедикт, я Марк…
— А я не Ада, и не Рая?.. — заговорила женщина… — Меня путают с Раей… я ее сестра… я жила в провинции достойно и чисто, была свободна от пут страстности, одержимости… для людей я была человеком, для ангелов ангелом… а муж мой был демоном и скотом… через него и я отдалась похотям и срамным влечениям… сознаюсь, иногда и я зверем делалась, рыжей волчицей, враждебной и богу, и людям… когда старик умер, я обмыла его, отпела и ушла… я жила в руинах женского монастыря, спала на ложе монахини… Бенедикт меня нашел… он мне нравился, не кичливый, не лукавый, простой… он вмещал в себя благодать того, кто создал его по своему образу и подобию, и от которого он отдалился, погасил в себе свет спасителя и привлек противоположное, тьму… я это увидела, но промолчала… я была влюбленной и уязвленной, и весьма сладостно… потом отмывала удовольствие потоками слез… для бога слезы вожделенны, и свыше на меня дождем вылилось утешение… что ты на меня так смотришь?.. думаешь, я убила старика?.. он сам себя убил, совлек с себя рубище темных страстей и отошел в чертоги преисподней, а я переступила через пагубные пропасти неверия и желания плоти, стала строго жить… нет, не венца я заслуживаю, а казни и муки… душа человека от бога, а тело — от сатаны, который обдает приближающего смрадом и погружает во мрак преисподней… жизнь изнеженная и рассеянная ведет к неуместным делам… возмечтав о себе нечто, я с презрением стала смотреть на других, хотя сама была ниже всякой твари… я спала на голой земле, питалась бдениями и молитвами, душу сокрушала видениями адских мук, омывалась слезами покаяния, ум возвышала к помышлениям о божественных вещах и божественной жизни… Бенедикт привел все из небытия к бытию и окрылил меня надеждой спасения… я думала, что освободилась от страстных помышлений, превознеслась, осудила всех кажущихся беспечными и тут же подверглась тиранству плоти и страстного движения пусть и во сне… так я узнала, что причина сего зла сокрыта внутри души из-за некоего внутреннего предрасположения к этому безумию плоти…
