— Натравливать охранников на начальство — крайняя глупость, — адвокатесса, казалось, не обращала на пакостную сцену ни малейшего внимания, полностью уйдя в созерцание собственного маникюра, — Особенно после предъявления всех документов, — на секунду отвлекшись от ногтей, она небрежным жестом уронила на стол прозрачную папку.
— Но позвольте, я ничего не понимаю! Долю Павла наследую я! Эта женщина бредит, она самозванка!
— Оскорблять начальство — еще большая глупость! — воспрянувшая духом Марина искоса глянула на замерших охранников и переключилась на правление, — От Павла Афанасьевича вы ничего унаследовать не могли, поскольку Севастьянов-старший не является компаньоном фирмы.
— С каких же это пор? — Эдик попытался язвительно усмехнуться, но у него ничего не вышло, губы слишком тряслись.
— Да уж почти неделю, — невозмутимо заметила адвокатесса.
— Глава фирмы — сын Павла, а до его совершеннолетия — ближайшие 17 лет — здесь командую я, — торжествующе резюмировала Марина и шутовски раскланялась.
В правлении царила гробовая тишина, отчетливо слышно было, как охранники стараются не дышать.
— На вашем месте, господа, — лениво протянула адвокатесса и все головы дружно повернулись к ней. Члены правления готовы были сейчас послушаться любого, кто скажет, что же им делать! — На вашем месте, господа, я бы закрыла заседания, свернула все графики, — юридическая дама скользнула насмешливым взглядом по Эдикову творчеству, — и проводила Марину Сергеевну в ее кабинет.
Воцарилась долгая пауза, члены правления украдкой переглядывались, не зная, на что им решиться. Ситуацию переломил сам Макаров. Стараясь спасти хоть какие-то остатки своего авторитета, он не нашел ничего лучше как пробормотать:
— У нас сейчас нет свободных кабинетов.
Десяток презрительно-жалостливых взглядов уперлись ему в переносицу.
— Ничего, Эдичка, — усмехнулась Марина и взялась за портфель, — Кабинет главы корпорации будет мне в самый раз.
— Ну вот, Марина Сергеевна, вы и устроились, — адвокатесса бродила по кабинету, разглядывая фотографии и многочисленные финтифлюшки с дарственными надписями. Иногда она легко касалась кончиками пальцев граней какого-нибудь резного кубка или гравировки невероятно вульгарной декоративной шпаги. В ее жестах, кроме любопытства, была и капелька брезгливости.
Марина следила за ней с неприязнью. И так не по себе, а тут еще и нахальная адвокатша! Марина сама затребовала кабинет главы корпорации, но сейчас чувствовала себе в нем просто ужасно. Здесь все принадлежало Пашке, все было пропитано им. Это ему дарились жутковатые кубки, это он горделиво позировал на каждом фото: Пашка слева от Киркорова, Пашка справа от губернатора, Пашка сзади от президента… Среди фотографий гордо красовалась икона. Вероятно, имелось в виду, что прямо за спиной у Господа Бога тоже стоит Пашка. Просто его не видно.
