«Ну разве я врач?..» — размышляю я про себя.
За окном шуршали снежинки, и где-то у карниза кому-то тихонько свистел ветерок. «Как же так, у меня есть белый халат, шапочка, есть диплом, двухметровый рост, и я не врач?» — с минуту поразмыслив над этим, я пытаюсь сам себя оправдать. Наверное, потому, что врачевание — это не всегда удовольствие, оно несет в себе страдание, переживание, адский умственный труд, самопожертвование, отказ от благ и многих личных прихотей.
Но если врачевание не каждому дано, то можно все же, занимаясь медициной, оставаться и быть до последней минуты человеком. Ну а если и это трудно, то тогда хотя бы, как Нинка, научиться говорить больному ласковые слова, в которых бы он почувствовал хотя бы кроху соучастия.
Мне трудно посмотреть Виктору в глаза. Мне стыдно…
Никогда ранее не терявший присутствия духа, я вдруг неожиданно потерял его. Ветер кинулся к окну, и снежинки больно ударили меня. Я-закрыл окно и чуть повернулся к свету. Подошел Никифоров.
— Не знаю, доктор, как ты, — пробурчал нервно он, — а я буду жаловаться. Завтра же первой электричкой еду в Москву. Я им там такой разгон устрою. Короче, ох и наваляются же они у меня в ногах.
Никифоров хотел сказать что-то важное. Потому что первое предложение, вылетевшее из его уст, прозвучало примерно так: «Ты, доктор, извини… Но ты, доктор… Короче, тебе надо…»
Но тут дверь раскрылась, и в комнату влетел сельповский грузчик. Он был без шапки, полушубок в снегу. Подбежав к корыту, он с жадностью попил снежной воды. Напившись, пробормотал:
— Хорошо, что теплая, а то бы захворал! — А затем, увидев меня, крикнул: — Доктор, кончай лавочку… Васька-чирик помирает.
Дьякон, отложив в сторону Евангелие, спросил отца Николая, задумчиво смотрящего на играющих в снежных потоках ребятишек.
— Отец Николай, чем вы целый день опечалены? Скажите, может, помощь нужна.
— Никому нет дела до страданий, никому… — перекрестившись, прошептал отец Николай. — Брат идет на брата. Сын на отца. И разве может священник всем помочь.
— Я слышал, доктор просил вас помолиться за прекращение снега… — прошептал дьякон. — Из-за непрерывно идущего снега он не может вовремя поспеть к больным.
— Нет, нет, я не всесильный, — с грустью произнес отец Николай и добавил: — Ну почему я тогда об этом ему сам не сказал? Зачем обнадежил его, осчастливил. Он теперь небось верит в молитву.
— Вот те история, — перекрестился дьякон. — Если доктор всполошился, то и нам несдобровать. К февралю, чего доброго, занесет церковь снегом по самые купола.
