— Да, — ответил я с грустью. Если честно сказать, мне почему-то жаль было расставаться с ним. — Не волнуйся, я скоро вернусь, — сказал я ему, чтоб хоть как-нибудь успокоить и его и себя.
— Скорее возвращайся, я буду ждать тебя! — крикнул он и тут же исчез в яме.
Я вновь продолжал шагать на вызов. Мела метель. И снег кружился и спереди, и сзади, и над головой. Я протягивал вперед руки, и они упирались в какую-то таинственную шершавость. Перед глазами то и дело возникают снежные полосы, белые и серые.
Вдруг снежная пурга раздвинулась, и появилась солнечная прорезь, в которой я вижу красные, розовые и кремовые пятна — это цветы бабы Клары.
— Спасибо вам, баба Клара, — говорят ей больные за бумажные цветы. И потом, низко поклонившись бабе Кларе, они шли по улице, с улыбкой посматривая на бесплатные цветочки.
В руках у больных бумажные цветы, а со стороны кажется, что это не цветы, а маленькие красные огоньки. На белом пушистом снегу они очень красиво алеют. Никифоров, пристально смотря на них в свое затуманенное окно, с удивлением отмечал: «Надо же, опять в Касьяновке чудеса. Вместо снега на улицы падают малиновые ягоды. Мало того, они так кружатся, словно Бог их помешивает с неба ложечкой…»
Наконец я добрался до 43-го километра. Пересек первую просеку и вышел на вторую. Здесь тихо, метель не кружит, да и ветер потеплее. Шагая, всматриваюсь в номера домов.
Открыв калитку, осматриваю двор. Ведра, банки, деревянные ящики заполнены снегом. Даже старый дырявый кузов от саней и тот со снегом.
Я постучал в окно. Дверь отворилась, и, к моему большому удивлению, вышел Никифоров в форменном костюме работника юстиции.
— А, доктор! — радостно воскликнул он и, подав мне руку, с улыбкой добавил: — Это я тебя вызвал.
Я заволновался. Если сам Никифоров заболел, то мне теперь за опоздание влетит.
— Что с вами? — деликатно спросил я его.
— Да не я болен, а он болен, — буркнул Никифоров, но, однако, и записная книжка, и карандаш в его левой руке все равно меня настораживали.
Когда мы зашли в ярко освещенную комнату, он очень вежливо, с поклоном, представил меня парню в льняной рубахе, с желтыми пятнами под глазами.
Увидев меня, парень улыбнулся. Видно, Никифоров ему что-то напел про меня.
— Доктор, познакомься, Лукашов Витька из-под Ряжска.
Быстро сняв платок, я протянул Виктору руку.
— Вить, а за снег ты не беспокойся, он тает, — доложил Никифоров, пощупав пальцами снег в металлическом корыте, которое стояло на плите.
