Вдруг рядом что-то зашуршало, потом затарахтело. Я оглянулся. С двумя лопатами за пояском, с ломом в правой руке и с тремя пустыми ведрами, связанными друг с другом алюминиевой проволокой, предстал перед нами сельповский грузчик. Воткнув в снег лом, потом лопаты, он пал перед Корнюхой на колени.
— Ради Бога, Корнюха, не умирай, — выпалил он.
— В чем дело? — спросил его удивленный Корнюха и, приподняв, поставил на ноги.
— У меня дело к тебе есть, — засопел грузчик.
— Какое дело?
Грузчик, отряхнувшись от снега, начал объяснять:
— Баба Клара решила на днях завести парник. А для парника, сам знаешь, нужен чернозем. Я думал, думал и додумал, что в этой самой балочке и есть нужный бабе Кларе чернозем.
— Ишь ты, — улыбнувшись, произнес Корнюха и, строго посмотрев на грузчика, спросил: — Скажи, и за сколько ты с ней договорился?
Грузчик думал, думал, а потом ответил, как всегда отвечал:
— Бескорыстно.
Корнюха засмеялся.
— Ну уж нет. Ради Бога, не смеши. Скажи честно, сколько ты с нее взял?
— По-божески.
— А как это по-божески?
— А это значит, что она будет мне должна… — и грузчик прошептал ему на ухо, — десять бутылок снежного кваса…
Корнюха от удивления даже присвистнул.
— Ну ты, брат, и дерешь, — и он тут же, по-видимому, приняв предложение грузчика, выбрал лопату покрепче и поплевал на руки. — Хорошо, я тебе помогу, но смотри, как бы она тебя не наколола, снежной воды не подсунула…
— Нет-нет, — затараторил радостно грузчик, довольный тем, что Корнюха согласился ему помочь. — Я теперь каждую бутылку, которую она мне будет давать, буду проверять.
— Ну ладно, — произнес Корнюха и, сняв полушубок, закатал рукава. А грузчик, чтобы не простыть, полушубок снимать не стал, он снял лишь с головы платок.
— Никита, а для чего бабе Кларе цветы? — спросил я.
— Как для чего? — буркнул грузчик. — Сам ведь знаешь и спрашиваешь…
Корнюха начал копать снег. Грузчик сел рядом. Потом, привстав и взяв пустое ведро, он попытался спуститься в яму, но Корнюха шикнул на него:
— Погоди… Рано еще…
И вскоре он исчез в яме. Лишь его торопливое пыхтение доносилось из нее да огромные куски снега то и дело вылетали через равные промежутки времени.
Дав грузчику флакон валерьяновых капель, я стал подниматься из балочки. С Корнюхой прощаться не стал, подумал: зачем отвлекать, человек трудится и пусть себе трудится. Но не успел я сделать и шага, как Корнюха, точно суслик, выпрыгнув из ямы, крикнул:
— Доктор, а ты что, уходишь?..
