— У тебя вчера было много работы?
— Много.
Она ему не верила. Она думала, что у него было очередное приключение. Теперь и он был уверен, что она его нюхала, нюхала его одежду, его дыхание, чтобы обнаружить чужой запах.
А он, возвращаясь, приносил свежий воздух и жизненную силу в этот спокойный и чистый, как монастырь, дом, где жила Бебе, склонившись над хилым ребенком.
— Она злится на меня из-за моей жизнеспособности, — иногда думал он. Она раздражена, потому что из-за здоровья малыша должна сидеть в деревне. Но разве это не удел многих женщин? Разве моя мать. И если она — д'Онневиль, так что из этого?
Никогда никаких упреков. Она была слишком горда, чтобы упрекать его! Напротив: чем больше она ненавидела его, чем больше возникало у неё подозрений и претензий к нему, тем больше она заботилась о нем. Несомненно, она хотела, чтобы в городе говорили:
— Бебе Донж, действительно, идеальная супруга и мать.
Он возвращался в автомобиле. Она шла навстречу ему до гаража, держа за руку Жака.
— Поздоровайся с папой.
— Здравствуй, папа.
Она улыбалась, но безрадостной улыбкой.
— Было много работы?
— Много.
В этих фразах, произносимых ею: «Было много работы?», ему слышалось совершенно иное:
— Ты хорошо поразвлекся, не правда ли, тогда как я здесь…
Но разве это его вина, что она была слабой и, если их ребенок рос бледным и длинным, как спаржа? Должен он был отказаться от того, чтобы жить, работать, строить, веч ти тот образ жизни, который создал для себя?
Все он прекрасно видел. Еще в детстве о нем говорили:
— У некоторых малышей ужасные глаза, будто они видят всю глубину происходящего.
Ну, хорошо! Она ревновала, ревновала, ко всему: к женщинам, к рабочему кабинету, к его делам, к кафе, в котором он ел, к машине, которую он водил, к свободе, ведь он мог ездить, куда хотел, к воздуху, который его окружал, к его здоровью, к…
Однажды, когда он, сидя за рулем автомобиля и разговаривая вполголоса сам с собой, раздраженный возвращался в город, подумал: если Бебе и вышла за него, то только потому, что ревновала свою сестру, ревновала эту пару, Жанну и Феликса, которые в Руаяье шли впереди нее такой беззаботной походкой людей, чувствующих себя уже в будущем.
А почему бы и ей не выйти замуж, и ей тоже не стать частью пары? Ей что, оставаться одной, с матерью? И чтобы ее долго водили >%с пляжа на пляж, с бала на бал, перед тем как…
Тем хуже! Он будет поступать также, как она. Она устроила жизнь по-своему. Она играла в комнате со своими румянами и пилочками, как с куклой маленькая девочка; играла с сыном; играла с домом, который без конца переделывала.
