Она долго пробыла в ванной. Он начал беспокоиться. Ему пришла в голову мысль, что может быть она плачет. Хотел было пойти посмотреть, но заколебался и отступил перед возможной семейной сценой.
Он оказался прав, потому что она вернулась со злыми глазами и безучастным лицом.
— Спокойной ночи, Франсуа. А теперь будем спать.
Она поцеловала его в лоб и погасила свет.
Когда он вернулся, кладовщик и мадам Фламан переносили пишущую машинку и картотеку. Он взглянул на них так, как глядят на неодушевленные предметы, потом перехватил вопросительный взгляд Феликса.
— Ну, как насчет контракта с Обществом европейских отелей? — для приличия спросил он.
— Я подписал его на прошлой неделе. Мне пришлось дать им десять тысяч франков комиссионных…
— Хватило бы и пяти тысяч, — сказал он таким тоном, будто ему нужно было кому-то отомстить, хотя бы тому же брату.
Машинально он распечатал письмо от Ольги Жалиберт.
«Дорогой Франсуа!
Пишу тебе из отеля „Руаяль“, номер 133… Это тебе ни о чем не напоминает? Со мной теперь только моя дочь Жаклин…»
У Ольги Жалиберт была замкнутая и колючая тринадцатилетняя дочь, которая смотрела на Донжа с такой ненавистью, как будто понимала… А кто знает, может быть и понимала? Вряд ли мать скрывала от нее все.
«Когда я узнала о случившейся с тобой катастрофе, тотчас же подумала, что самое лучшее, что могу сделать, это уехать куда-нибудь подальше на неопределенное время, а поскольку сейчас еще продолжаются каникулы… Гастон был такого же мнения. Разумеется, мы ни о чем не говорили, но я почувствовала, что он беспокоится и обязательно попытается увидеться с тобой… Только что я получила письмо от него, в котором он сообщает, что ты уже чувствуешь себя довольно хорошо и, возможно, все как-то устроится…
Все время думаю о том, что сделала Бебе… Помнишь, о чем я тебе говорила, когда ты уверял меня, что она всё знает? Видишь, мой бедный Франсуа, ты ничего не смыслишь в женщинах, а особенно в молодых девушках, а она так и осталась молодой девушкой.
Ну да ладно, что сделано, го сделано… Я очень испугалась и за себя и за других. Ведь в маленьком городке никогда не знаешь, чем закончится скандал…
Когда ты выйдешь из больницы (Гастон написал мне что ты уже выйдешь; когда письмо дойдет до тебя — поэтому посылаю его на домашний адрес), я повторяю, когда ты выйдешь, надеюсь, сможешь заскочить сюда. Позвони мне за час до приезда, чтобы я отослала Жаклин на теннис или еще куда-нибудь с подружками.
