Мне нужно о многом тебе рассказать. Очень скучаю по тебе. Звони лучше в обеденное время, не называя своей фамилии, чтобы, когда будут звать меня, кричали на весь ресторан.
Спешу в твои объятия. Я тебя обожаю.
Твоя Ольга».
— Феликс!
Феликс наверняка узнал издалека, кому принадлежит почерк на конверте, который Франсуа держал в руках.
— Я не нужен тебе сегодня после обеда?
Он понял, что Феликс ошибается, принимая одно за другое. И может быть впервые он почувствовал во взгляде брата упрек.
Тогда он изобразил на лице натянутую улыбку, будто для того, чтобы соблюсти приличия.
— Думаю, что ночь проведу в Шатеньрэ. Мне нужно еще немного отдохнуть. Ничего не нужно передать твоей жене?
— Ничего особенного. Я собираюсь туда в субботу и пробуду до утра понедельника. Подожди. Кажется она просила привезти ей несоленого масла.
— Я отвезу ей.
Внезапно он провел рукой по глазам.
— Что с тобой, Франсуа?
Можно было подумать, что силы его иссякли.
— Ничего. Оставь.
Он отнял руку.
— Ты еще слаб.
— Да. Немного.
Но Феликс заметил на его щеке легкий влажный след.
— До завтра, старина.
— Ты едешь не позавтракав?
— Я лучше там поем.
— Считаешь, что можешь сидеть за рулем?
— Не бойся. А насчет десяти тысяч франков, которые ты дал как комиссионные…
— Думаю, что я поступил правильно.
— Вот именно… Я тоже так думаю… Ты поступил правильно.
Феликс не понял. Да и сам Франсуа мог бы с трудом все это себе объяснить.
Вдруг они прислушались. Раздался непривычный шум, происхождение которого трудно было понять. Наконец, они повернулись к двери, которая соединяла кабинет с соседним помещением.
Это, сидя в своей каморке, положив руки на пишущую машинку и спрятав в них лицо, плакала мадам Фламан.
У ворот виллы в Шатеньрэ стояла маленькая белая двухместная машина, и одного только вида которой было достаточно для того, чтобы внезапно прервать полет его мыслей. От самого города, с набережной Таннер, Франсуа буквально летел сюда, словно на первое любовное свидание.
Кто мог приехать в Шатеньрэ? Ворота были закрыты. Нахмурившись, он вышел из машины, открыл их, бросил взгляд в сад. Там под оранжевым зонтом он увидел свояченицу Жанну, вытянувшуюся в шезлонге. Напротив нее сидела какая-то женщина в шляпе, но издалека Франсуа не мог разобрать кто это.
Чтобы поставить машину в гараж, он должен был проехать по аллее мимо оранжевого зонта. Когда он проезжал, с лужайки поднялся мраморный датский дог, и Франсуа все понял. Женщина в шляпе была Мими Ламбер, которая вскочила с кресла, и должно быть сказала Жанне:
