Бебе была так спокойна! Но разве не она стремилась выйти за него замуж? Разве она не знала.
— Феликс знает? — спросила, приступая к вечернему туалету.
— Должен догадываться. На эти темы мы с ним не разговариваем.
— А-а!
— Зачем это „а“?
— Ее муж не знает?
Тогда Франсуа смутился. Ее муж был телефонным монтером. Добрый малый, такой же усатый, как папаша Донж. Ему пришлось два или три раза чинить линию в их доме, он работал в присутствии Франсуа и своей жены.
— Ну вот, мосье Донж. Надеюсь, она больше не порвется.
Он протянул Франсуа широкую ладонь, избегая прощания со своей женой, которой просто подмигнул.
— Нет, он ничего не знает.
— А ты не думаешь, что вечером, в постели этого человека…
— Для меня это не так важно, как ты думаешь! Если бы я сказал тебе…
— Что?
— Ничего… Это просто смешно.
— Ты можешь мне сказать, потому что отныне мы — товарищи.
— Я ее ни разу даже не назвал по имени… Я его не знаю. Потому что сразу после этого, не дав ей отдышаться, я диктую: „… В ответ на ваше высокочтимое“… ну, где вы там, мадам Фламан?.. дату посмотрите на входящем письме… я имею честь сообщить вам что мы не имеем возможности в настоящее время дать согласие на поставки, потому что…»
Она смеялась. Он не видел ее закрытого волосами лица, но слышал смех и, снимая туфли, улыбнулся довольный собой.
— Ну вот, дорогой, ведь для тебя это совсем не имело значения! А если учесть, что я совсем не та женщина, которые тебе нравятся… Ну, признайся!
— Это зависит от многих причин. Ясно то, что ты никогда не умела заниматься любовью и никогда этому не научишься… Впрочем, жизнь строится не на этом. Ты сердишься на меня?
— Почему я должна на тебя сердиться? Ты был откровенен…
— Но ведь спрашивала ты, не так ли?
— Да.
Тогда он спросил себя, виноват ли он. Ну и что? Тем хуже для нее, ведь она требовала этого?
— О чем ты думаешь? — спросил он, ложась в постель.
У них уже были новые кровати, очень современные, которые заказала Бебе. Комната была светлой. В ней ничего не напоминало о старом доме.
— Ни о чем…О том, что ты только мне сказал…
— Тебе грустно?
— Не от чего быть грустной…
— Если ты придаешь этому такое значение, то с моей стороны такое больше не повторится. Ведь часто я неделями к ней не притрагиваюсь. А потом как-нибудь утром, без всякой причины…
— Я понимаю.
— Ты не можешь понять, потому что ты не мужчина.
Она прошла в заново отделанную ванную комнату. Нужно выло спуститься на одну ступеньку. В этом доме постоянно было нужно спускаться по ступенькам и проходить по сложным лабиринтам коридоров.
