Ну да, господин следователь! Вы превосходный человек, образец гражданина, отец восхитительного семейства, честный и даже умный следователь. Когда выйду из больницы, я помогу вам найти небольшой очаровательный домик, потому что лучше, чем кто-либо знаю город и у меня есть способность оказывать на людей некоторое влияние. Видите, я не сержусь на вас, я понимаю ваше положение.
Только, ради бога, не трогайте Бебе Донж. Не пытайтесь понять Бебе Донж.
— Извините, еще раз, что утомил вас…
— Да нет, ничего.
— Приветствую вас.
Он поклонился и вышел, увидев в коридоре сестру Адони, которая проводила его до большой стеклянной двери. Секретарь, щурясь от солнца, следовал за ним.
А Франсуа, сидя на постели и глядя на никому теперь не нужный столик, говорил себе, что Бебе была точно такой, как и должна была быть.
Он еще никогда не чувствовал себя таким близким с ней как сейчас. Были ее ответы, которые ему передали. Местами, когда следователь читал, у него возникало желание одобрить ответ удовлетворительной улыбкой.
Был ли он счастлив? Он не задавал себе этот вопрос, но он чувствовал.
— Очень мило с вашей стороны, сестра. Да, откройте окно. Мне начинает нравиться этот тенистый двор, эти медленно прогуливающиеся больные. Вчера я видел старика, который тайком курил, спрятавшись за дерево.
— Помолчите, пожалуйста! Если вы мне скажите, кто это, я буду обязана доложить.
— Ну и что вы ему сделаете?
— Я бы лишила его «воскресенья». Потому что старикам, у которых мало шансов выйти из больницы, мы даем по воскресеньям немного карманных денег.
— На табак, не так ли?
Его глаза смеялись.
— Мой бумажник где-то в куртке. Возьмите все, что в нем есть. Это будет вам для того, чтобы раздать в воскресенье старикам.
— Я забыла сказать, что к вам еще посетитель. Я думаю…
— Клянусь вам, сестра, что я совсем не устал. Кто это?
— Доктор Жалиберт.
Ну вот! Сестра тоже была в курсе дела, по ее стыдливому виду это было понятно.
— Пусть войдет, сестра. Должно быть он ужасно беспокоится.
— Вот уже полчаса, как расхаживает по коридору, курит сигареты. Я ничего не осмелилась ему сказать, потому что он доктор, но…
Жалиберт стремительно вошел, его губы растянула вымученная улыбка.
— Как дела, дорогой друг? Не очень страдаете? Левер сказал мне, что вы перенесли все довольно хорошо.
Нахмурившись, сестра Адони вышла.
— Я только что видел следователя, который выходил отсюда. Я случайно оказался в больнице, у меня здесь один больной. Я бы никогда не побеспокоил вас, но меня заверили, что сегодня утром вы хорошо себя чувствовали. Вы позволите?
