Но l'amour à trois[1]?
Да ещё с единокровной сестрой?
Мама не поймёт.
Нет! Всё что угодно, лишь бы не глядеть ей в глаза, осознавая, что она всё знает.
Как ни странно, сидя в этой глуши я не чувствую себя несчастным. Мне спокойно, комфортно. Я даже рад освободиться от бесконечных поисков приключений и наслаждений.
Так что отец в чём-то всё-таки прав».
6 октября 1885.
«У меня сегодня день особенный — День Рождения.
Утро, вместо праздничного пирога и подарков, традиционно полагающихся на именинах, началось плановой встречей с лечащим доктором.
Господин психоаналитик полтора часа терзал мой слух наиглупейшими вопросами.
Монотонный голос раз за разом раздражал, терзая оголённые нервы.
Что я отношу к сексуальным девиациям?
Я выложил ему всё, что знаю. Разделил половые извращения как по отношению к объектам, так и по способу их реализации.
Изъяснялся я пространно и подробно, очень надеясь, что доктор устанет слушать и отстанет.
Он не отстал.
Любезным тоном предложил самому определить мои сексуальные отклонения, раз уж я так отлично разбираюсь в теме.
Не менее любезно я сообщил, что геронтофилия, зоофилия и педофилия не мой профиль. Эгсбиционизм глубоко мне чужд, чего о вайеризме не скажешь. Ещё я страдаю (или наслаждаюсь, это уж как посмотреть) приступами мазохизма, но слава богу, садистских склонностей за собой не замечал.
Считаю ли я необходимым лечиться от гомосексуализма?
Хм-м…
А зачем мне лечиться от того, чем я не страдаю?
Не в смысле того, что я наслаждаюсь процессом, просто гомосексуализм подразумевает наличие полового влечения к особям своего пола, а я к мужчинам такого не испытываю.
А как же Ральф?..
Ах! Вы заставляете меня краснеть, доктор!
Значит, вы в курсе моих маленьких шалостей? Что ж тут скажешь? Увы! Из любого правила, даже железного, случаются досадные исключения. Молодость — время поиска и эксперимента. Не всегда, к слову, удачного. К тому же Ральф — вы же его видели, доктор? У него совершенно андрогенная внешность. Как, собственно, и у меня. При определённом освещении и после определённой доза алкоголя или опиума нам обоим так легко сойти за женщин.
Если на то пошло, Ральф единственная особь мужского пола, делившая со мной постель.
Вслух я этого не говорил, но история наша запутанная и сложная. Отрицать наличие секса между нами было бы ложью, но, если опускаться до описания грубой физиологии, дело до непосредственной близости никогда не доходило. Между нами всегда была Синтия. В прямом и в переносном смысле. Но об этом, доктор, я вам рассказывать не стану. Джентльмену не следует порочить имя дамы.
