– Капитан, я человек непьющий. Не согласитесь ли пропустить со мной в драгсторе по стаканчику ананасной шипучки?
– Что? Угу. Знаешь, у меня из головы не идет… Смит. – Командир обернулся. – В кубрике заперт. Как по-твоему, не попробовать ли нам… его выпустить, привести сюда под присмотром… ему ведь тоже полезно развеяться, пусть бы оттянулся, а?
– Отчего же не попробовать, – ответил психолог.
Тапер выкладывался на совесть: теперь звучала «Наша старая компания». Все подпевали, кто-то даже пустился в пляс, а город, как редкий бриллиант, сверкал среди бескрайней тьмы. Марс был безлюден, в черном небе светили звезды, ветер бесновался, над горизонтом поднимались луны, моря и старые города превратились в пыль. Но в парикмахерской весело крутился красно-белый цилиндр, а церковь смотрела на улицу витражами цвета кока-колы, лимонада и ежевичного вина.
Через полчаса, когда пианино наигрывало «Спешу к милой Лу», командир, психолог, а с ними некто третий вошли в аптекарский магазин и сели за столик.
– Три стакана газировки с ананасным сиропом, – заказал командир.
В ожидании они полистали журналы, поерзали на стульях, и наконец молоденькая буфетчица подала им бесподобную ананасную шипучку.
Они дружно потянулись за соломинками.
– Все!
– И я!
Откинувшись на подушки, они уставились в потолок. Прошло немало времени, прежде чем им удалось отдышаться.
– Это было изумительно, – сказала она.
– Изумительно, – повторил он.
Наступила еще одна пауза; созерцание потолка продолжалось.
В конце концов она произнесла:
– Было изумительно, только…
– Что значит «только»? – не понял он.
– Было изумительно, – повторила она. – Только теперь все пошло прахом.
– Что пошло прахом?
– Наша дружба, – сказала она. – Ей цены не было, а теперь мы ее потеряли.
– Я так не считаю, – возразил он.
Она с особым вниманием изучала потолок.
– Да, – выговорила она, – это был дар свыше. Самый настоящий. Сколько мы дружили, год? Вот идиоты. Что мы натворили?
– Мы не идиоты, – сказал он.
– Я говорю то, что думаю. В минуты слабости.
– Нет, в минуты страсти, – сказал он.
– Называй как хочешь, – продолжала она, – но мы все испортили. Когда это началось? Год назад, верно? У нас были великолепные, чисто приятельские, дружеские отношения. Вместе ходили в библиотеку, играли в теннис, пили пиво, а не шампанское, и какой-то мимолетный час все это перечеркнул.
– Тебе меня не убедить, – сказал он.
– А ты задумайся, – сказала она. – Оглянись на этот час и на прошедший год. Настройся на мою волну.
