6
Зоя сидела перед зеркалом на высоком стульчике и старательно расчесывала свои густые волосы. Широкий гребень застревал в них, вырывал волосы, и на подвижном лице Зои выражалось страдание. Из-под кружевных волн распахнутого шелкового капота выглядывала маленькая ножка. Круглое колено и узкая ступня были плотно облиты прозрачным чулком. Везде: на подоконниках, на столе, на радиоприемнике — стояли баночки с кремом, коробки пудры, флакончики разных форм и цветов, безделушки. В комнате пахло хорошими духами.
На спинке кровати висел тщательно выглаженный дымчато-серый бостоновый костюм Зои, рядом — черный пиджак. Алексея. Шатров, которому жена не позволяла садиться, чтоб он не смял разутюженные брюки, в новых коричневых ботинках на толстой, в палец, микропористой подошве, в полосатой рубашке из шелкового полотна расхаживал по комнате. Тесный воротник рубашки давил шею, и Алексей вертел головой, стараясь избавиться от неприятного ощущения. Сегодня он рано вернулся с работы, чтобы успеть собраться с женой на торжественный вечер.
Пока Зоя причесывалась, Алексей подошел к этажерке с книгами, которые он разобрал в первый же день после приезда жены. Любовно ощупывая разноцветные корешки, .Алексей снимал книги с полок, перелистывал, иногда подносил к лицу и с наслаждением вдыхал запах бумаги и типографской краски.
— Ты поцелуйся с ними,— добродушно подтрунила Зоя. Она наблюдала в зеркало за мужем.— Я иногда думаю, книги тебе дороже жены.
— Смейся, смейся,— живо подхватил Алексей,— а книги — наши лучшие друзья. Они никогда не отказываются поговорить с тобой, никогда не важничают, всегда готовы перенести тебя куда угодно. Что может увидеть, объездить средний человек за свою короткую жизнь? А с книгой ты побываешь и на развалинах Карфагена, и в Антарктиде, и в пустынях Марса, и на дне океана в батисфере — всюду!
— Я тоже читаю,— возразила Зоя,— только не умираю над книгами, как ты. И не признаю романов без любви, разлуки, ревности.
— Без любви, разлуки? А вот,-сейчас же отозвался Алексей и вынул томик стихов Симонова в голубоватой обложке,— разве это не чудесно? Слушай.
Томик привычно раскрылся в нужном месте, и Алексей с подъемом продекламировал:
...Да, пускай улыбнется! Она через силу должна,
Чтоб надолго запомнить лицо ее очень спокойным...
Как охранная грамота, эта улыбка нужна
Всем, кто хочет привыкнуть к далеким дорогам и войнам.
...И, домой возвращаясь, считая все вздохи колес,
