– Дяденька, дай сироте на хлебушек! – заканючил чумазый мальчишка лет восьми.
– Ты откуда взялся? – Шестаков от удивления чуть не подавился напитком.
– Местный я, дяденька. Папка наш, подлюка, сбежал с артисткой из передвижного цирка. А мамка, побрякушка сумчатая, уже месяц из города не возвращается. Сестренка мелкая с голоду опухла. Пожалей ты нас, дяденька. Дай денег на прокорм. Младенец Иисус твою доброту не забудет!
Шестаков огляделся по сторонам, убедился, что платформа пуста, протянул мальчишке бутерброд и ссыпал ему в ладонь остатки мелочи.
– Больше нет, и не проси.
Быстро пересчитав монетки, мальчишка небрежно сунул их в карман широких штанов, по-хозяйски присел на скамейку, надкусил бутерброд и, как опытный заговорщик, склонился к уху Шестакова:
– Дяденька, тебе пистолет не нужен?
– Какой пистолет? – удивился Шестаков.
– Китайский. Почти новый. Автоматический. Калибр – девять миллиметров. Обойма – шестнадцать патронов. Цена плевая – всего триста новых юаней. Еще за тридцать юаней сверху я вторую обойму отдам. Ну что, дяденька, берешь? Только думай быстрей.
– Та-а-ак! – Шестаков почувствовал, как в нем просыпается злость. – Быстро мотай отсюда, поганус, пока я тебя в полицию не оттащил!
– Не нужен, так и скажи. – Юный коммерсант поднялся и независимой походкой двинулся в дальний конец платформы. – Другим предложу. В наших краях мужик без пистолета – не мужик. Это все равно, что без члена.
Шестков тоже поднялся, но сменить место дислокации не успел. Путь ему уже отрезал патруль. Двое толстых стражей в синей форме Службы шерифов, похожие друг на друга, словно единоутробные братья, шли как бы по своим делам, но целью их был, понятно, Шестаков.
– Документы, – лениво процедил первый толстяк. – Откуда такой? Куда направляешься?
– Какая разница откуда, если документы в порядке? – Шестков протянул паспорт речника.
– Не надо грубить представителю, – ухмыльнулся второй толстяк. – Мы вежливо спрашивали и ждем вежливого ответа.
– А я жду завтрашний поезд на Нововаршавку. Или не имею права?
Толстяки переглянулись. Жертва явно брыкалась. Но они– то знали, что на исход дела это никак не могло повлиять.
Впрочем, Шестаков это тоже знал. Знал и мальчишка-наводчик, не скрывавший своей заинтересованности. Остановившись метрах в пятидесяти, он с усмешкой наблюдал за происходящим.
– Придется тебе, морячок, сначала проследовать с нами. До выяснения, грубо говоря, личности. – Помощники шерифа расхохотались одновременно. – Печать в твоем паспорте какая-то размытая. А вдруг ты не гражданин России, а какой-нибудь антисоциальный элемент? Короче, будешь оказывать сопротивление или пойдешь добровольно?
