Шестаков почувствовал, как тошнота снова подступает к горлу. Он наклонился над обочиной и несколько раз сплюнул густую слюну. Потом медленно сел в черную пыль и категорично заявил:
– Никуда я отсюда не уйду. Можете меня за это расстрелять, если хотите. Вы даже не представляете, как я устал… Я очень сильно устал…
* * *
Сибирский кирпичный филиал публичного товарищества «Чайна констракшн» по китайским меркам был крохотным. Зато он регулярно радовал акционеров устойчивым и растущим доходом. Стройматериалы из Сибири в последние пять лет стали пользоваться спросом не только у жителей богатых Южных Островов, но и на материке. Частная компания «Фабрика Сун Цзяожэня» ежемесячно выпускала как минимум двадцать четыре миллиона экологически чистых кирпичей из редкой разновидности глины, богатой окислами железа, и дела шли настолько хорошо, что в следующие пять лет китайские акционеры рассчитывали выкупить все пустующие земли муниципальных образований к югу от реки Шиш. А там и до ветки Транссиба уже рукой подать…
Ритм жизни фабрики трудно было назвать особо бурным. Как нельзя назвать бурной жизнь, например, муравейника. Правда, муравьи не проявляют активности после захода солнца, а фабрика не спала вообще никогда. Она двигалась, говорила, пыхтела, дышала всей своей огромной территорией двадцать четыре часа в сутки. Лица, глаза, руки, ноги, туловища постоянно перемещались между жилой зоной, основным фуд-кортом и рабочими площадками, тысячи ртов жевали остро пахнущее непонятно что, тысячи глаз смотрели на огромные общественные телеэкраны, куда через спутник круглосуточно транслировались сотни мыльных телесериалов, изготовленных десятками шанхайских, сянганских и пекинских телеканалов, а тысячи рук в это время хватали чашки с зеленым чаем или азартно бросали кости на доски для игры в мацзян.
Как минимум половина из десяти тысяч мест за столами под светопрозрачным навесом фуд-корта была занята в любое время суток. В качестве еды на этих столах могло оказаться все, что росло, летало, бегало, ползало или хотя бы изредка шевелилось. Змеи, лягушки, черви, мыши – не в счет. Это деликатес. Как и внутренности мертвых животных. Ближе к вечеру пиршество распространялось на всю свободную территорию перед жилой зоной, которая быстро заполнялась многочисленными стеклянными ларьками на маленьких дутых колесах. В мутных витринах ловкие ларечники развешивали многочисленные приправы и тушки мелких грызунов, и пока все это жарилось, парилось, тушилось и шкворчало в большом количестве масла, покупатели группировались вокруг «стекляшек» на низких табуретах и терпеливо ожидали заказанных порций. А потом, никуда не спеша, съедали их без остатка. Включая кости и кожу.
