Сразу за холмом дорога нырнула в туман и вскоре броневик уперся в полосатый шлагбаум. «Маска» подал короткий тревожный сигнал. Перед капотом мгновенно выросли три бойца. Все трое выглядели устало, были одеты в серо-зеленое рванье, однако в руках сжимали дорогие штурмовые комплексы «Каскад-М». «Маска» откинул боковую стальную шторку, высунул руку по локоть, помахал некрупной купюрой и что-то рявкнул на мандаринском. Часовые с явной неохотой опустили стволы. Один из них приблизился к машине, с ловкостью дрессированной обезьянки выхватил купюру и почти в упор уставился на Шестакова.
Шестаков не знал, как отреагировать, поэтому просто помахал рукой.
– Доброе утро. Если мы вас разбудили, то я приношу извинения и за себя, и за моего попутчика…
Китаец скорчил недовольную гримасу, отчего его лицо стало похожим на печеное яблоко, дернул стриженой головой и что-то крикнул своим. Шлагбаум со скрипом ушел вверх.
Метров через двести броневик нагнал колонну пыльных китайцев, толкавших впереди себя дребезжащие тачки, измазанные в жирной красной глине. Еще через некоторое время из тумана показалось сооружение из бетонных блоков и обрезков ржавых труб. «Маска» уверенно направил свой автомобиль вдоль изгороди из колючей проволоки в три ряда и остановил у низкого строения, напоминавшего хорошо укрепленную землей и бревнами огневую точку.
– Конечная, – пояснил он.
Шестакову стало совсем тревожно.
– Как-то здесь не очень…
– В любом случае поезд дальше не идет. Просьба пассажирам покинуть вагоны и не забывать личных вещей.
– И что теперь?
– Не знаю, турист. Сейчас это уже твои беды-печали. Но я бы на твоем месте далеко отсюда не уходил. Думаю, они тебя сами найдут…
– Кто найдет?
– Тебе лучше знать…
Шестаков неспешно выбрался из теплого нутра броневика и поежился. Клочковатые остатки тумана висели над широкой черной дорогой из хорошо утрамбованного и политого водой шлака. Вдоль дороги стояли длинные складские навесы, под которыми высились горы необожженного кирпича. А где-то у самого горизонта низкое серое небо подпирали дымящие трубы, выкрашенные в серо-зеленый цвет. И отовсюду тянуло гарью…
– Лаобань ожидать, – издалека закричал скособоченный китаец. Дернув Шестакова за рукав, он проворно зашаркал вперед по черной дороге. – Не отставать.
– Русский с китайцем братья навек, – пробормотал Шестаков. – Только ты сильно-то не торопись. Расскажи сначала, что это за наследство гоминдана.
– Не отставать, – упрямо повторил китаец. – Лаобань ждать.
