Утром их вывели из вагонов. Построили в колонну и повели той же дорогой, по которой и сюда шли. В лагерь?
Не знали горемыки, что накануне, когда они стирали, мылись и собирались домой, левые эсерки провоцируя войну, убили в Москве германского посла Мирбаха.
И снова те же окрики конвойных: «Работай, рус, работай...» Сколько окопов на полях Курляндии было уже зарыто, сколько дорог выправлено, мостов отремонтировано! Сколько раз проклиналась судьба, обрекшая на каторжные мучения, переносить которые уже не было никаких сил. А им конца и края не видно.
В одну из таких горьких минут отчаявшийся Терентий Мальцев оказался на мосту в Митаве — их конвоировали с работы. Остановился у перил, глянул вниз, ка текучую воду реки. Уже склонился, чтобы опрокинуться, утонуть — избавиться от муки и окаянной жизни. И опрокинулся бы, да увидел камни сквозь прозрачную текучую воду: страшно стало от мысли, что вот упадет он сейчас и разобьется об эти камни. Отшатнулся от перил, вернулся в колонку, все еще шагавшую по мосту.
Через шестьдесят лет он приедет в Елгаву, город, который когда-то давным-давно, многие местные жители уже и не помнят, когда это было, именовался Митавой. Побывает в тех казармах, в которых был лагерь военнопленных. Постоит на том самом мосту через Лиелупе — когда-то ее называли Аа Западная — и вспомнит время, когда и жить-то было невмоготу и с жизнью расставаться страшно...
В сентябре их снова погрузили в эшелон и повезли. На восток? Нет, на запад, все дальше и дальше от родины, от России. Германия, продолжавшая войну на западном фронте, нуждалась в рабочей силе. На ее заводах и фабриках уже работало около двух миллионов русских военнопленных. Мальцев оказался в одном из лагерей под Кведлинбургом.
В дощатых бараках, сколоченных на скорую руку и огороженных колючей проволокой, было собрано двадцать тысяч узников. Отсюда их наряжали на работу по всей округе. За колючей проволокой, оградившей серые зловонные бараки, стиснувшиеся на небольшом поле, видны были лесистые склоны Гарца, красоту которых воспели многие поэты. Но красота радует глаз и душу свободного человека, а загнанного в неволю только печалит: он еще сильнее тоскует о свободе, еще невыносимее делается жизнь его.
Державы Антанты, нанесшие Германии поражение в первой мировой войне и принявшие ее капитуляцию, потребовали от германского правительства дальнейшей задержки русских военнопленных. В России разгоралась гражданская война, ширилась военная интервенция Антанты, пытавшейся задушить молодую Советскую республику. Задерживая в Германии около двух миллионов пленных, интервенты тем самым изолировали их от борьбы с контрреволюцией в России. Они понимали: отпусти военнопленных на родину — Красная Армия получит значительное пополнение. Но можно влить это пополнение и в белую армию Тогда надо отправлять военнопленных не через красный Петроград, а в занятые интервентами и белогвардейцами районы Украины и юга России.
