Очередная встреча Жукова с Робертом произошла на квартире слесаря Онацко. Партизанский связной по-прежнему щеголял в наряде хуторянина. Он еще продолжал числиться докудовским старостой. С улыбкой рассказывал о пережитом недавно волнении. На окраине Лиды Жукова задержали фельджандармы. Немцы извлекли из его карманов две дюжины сигаретных пачек. Эти невиданные сокровища Жуков нес в лес — обрадовать партизан.
— Пан, я есть спекулянт, — торопливо принялся объяснять связной. — Спекулянт. Гешефт. Ферштейн?
— А… гешефт, — понимающе кивнул немец и, разделив сигареты, вернул Жукову его долю.
— Вот он, твой немецкий гешефт, — жаловался Жуков Роберту.
От шуток перешли к делу. Не случайно при разговоре присутствовал старый слесарь. В деле, которым занялся Жуков, он был первый советчик.
— Горком партии будет выпускать в лесу свою газету, — объяснил Жуков. — Название как до войны — «Вперед». Вопрос один — где достать шрифт?
Дядя Андрей покряхтел.
— Наборщики все в гетто. Я слышал, есть у них шрифт. Спрятали, Был в типографии метранпаж Фельдон. Хороший человек. Его бы отыскать в гетто…
Несколько тысяч евреев проживали до войны в Лиде. Немцы в первый год оккупации выселили их на окраину, в унылую местность, которая называлась «Пески». Район гетто обнесли колючей проволокой. Днем население еврейских кварталов под конвоем полицейских выводили на работы. Худые, оборванные жители гетто нестройными колоннами каждое утро шли по улицам Лиды.
Всю зиму одну из колонн водили на станцию чинить пути. Роберт во время ремонтных работ познакомился с переводчиком гетто Янкелем Двилянским. Высокий, бородатый Янкель, когда-то готовившийся стать раввином, бродил по путям с книгой, задрав бороду к небу. Полицейские считали, что он «не в себе».
— Слушай, товарищ, можно попасть к вам в гетто?
Переводчик строго посмотрел на Роберта сквозь очки.
— Пан, наверное, сумасшедший, — сказал он.
— Мне там одного человека нужно увидеть.
— Если пан хочет войти, он, наверное, захочет и выйти.
— Конечно.
— Тогда пусть возьмет что-нибудь подарить полицейским — марки или вещь. Я научу пана.
Спустя несколько дней, когда Янкель уже звал Роберта не паном, а товарищем, подпольщик, нацепив на свою шинель ярко-желтую шестиконечную звезду, незаметно скользнул в колонну рабочих из гетто и зашагал рядом с Янкелем. Новые знакомые Роберта плотно окружили его и провели через ворота гетто на «Песках».
В доме Фельдона сошлись друзья бывшего наборщика: Янкель Двилянский, сестры Маша и Роза Шелахович и Давид Орлюк, кадровый военный, «первый и последний еврей, получивший офицерское. образование в панской Польше». Так представил Давида Фельдон.
