— Ну, я, как говорится…
— Выслушай до конца! — прервал его Баконя. — Я пожалел тебя и стал умолять дядю: «Не надо, дядя, погодите, покуда не встречусь с Ослом. Кто знает, может, все еще по-хорошему кончится, может, Обжора меньше всех виноват». Тогда фра Брне смягчился и сказал: «Отправляйся, попробуем еще и это, черт бы их подрал. Если повинится и тотчас вернет Буланого, дай ему вот эти пять талеров!»
— Неужто еще пять талеров! — воскликнул староста.
— О господи Иисусе! О пресвятая дева! О праведный Иосиф! — запричитала снова Барица.
Баконя развязал уголок платка, вынул пять монет и протянул их Ослу. При виде серебра у того загорелись глаза, он потянулся было за ними, но вовремя одумался.
— Ей-богу, обязательно постараюсь разузнать и донесу…
— Нет, говори сейчас же, где лошадь, не то я тотчас отдам дядину бумагу.
— Какую бумагу? — спросил староста.
— Дядя так приказал: «Если Осел заартачится, отдашь отцу вот эту бумагу, пускай тотчас отнесет в город и подаст в суд, а там уж дело пойдет». — Баконя вынул из сумки что-то завернутое в газету.
— Давай сюда! — крикнул староста. — Сейчас же давай эту бумагу!
— Что же это может быть? — робко спросил Осел.
— Что? Протокол, в котором описывается все, как было, как вы увели коня, куда спрятали, все, все до последней мелочи.
— Давай, сынок! — крикнул опять староста. — Раз есть протокол, я тут же свяжу Осла и отведу в город. Чего его, проказу, жалеть… Давай-ка, Барица, веревку.
— О господи Иисусе! Пресвятая богородица! Праведный Иосиф! — воскликнула Барица, вставая.
— Не надо, дядюшка, я все расскажу, хоть отец и убьет меня! — выдавил из себя Осел, и пот выступил у него на лбу.
— Где конь? — крикнул Баконя.
— Где конь? — повторил Космач.
— Подавай коня, проказа! — крикнула и Барица.
— Он у Черной скалы, в шалаше дяди Сопляка.
— Беги, отец! — сказал Баконя, отдав деньги Ослу.
— Скорее, мой славный Ере, — добавила жена.
— Пошли, — сказал Космач и, сняв со стены пистолет, погнал Осла вперед.
Баконя, покатываясь со смеху, повалился навзничь. Когда Хорчиха вернулась в комнату, Баконя все еще смеялся, но сон и усталость одолевали; не в силах больше произнести ни слова, он растянулся на постели и попросил мать разбудить, как только отец с Ослом вернутся.
Барица зажгла свечу перед богородицей и, опустившись на колени, стала шептать молитвы. Повторив их десять раз, вышла во двор посмотреть, не идут ли, потом вернулась и снова стала молиться. И так продолжалось до самого рассвета, когда наконец, услыхав конский топот, Барица разбудила сына.
