– Да, да, совершенно та же история, задумчиво сказал про-себя хозяин.
Бранд не показал виду, что заинтересован этими словами; напротив, он удвоил свою внимательность к Августе, и можно было думать, что он сидит здесь именно затем, чтоб нашептывать ей комплименты.
– Что ты говоришь? расскажи пожалуйста; мне очень-любопытно, сказала хозяйка мужу.
– То же самое, что сейчас рассказал барон. Слуга Армфельда, приходивший нынче, толковал моему секретарю о шайке воров, будто – бы существующей в нашем городе, и обещался открыть ее, с условием, чтоб ему дали две тысячи талеров.
Бранд был совершенно занят разговором с Августой.
– Ну что ж ты? продолжала расспрашивать президентша.
– Мне показалось это невероятно; надобно будет пообдумать, чтоб не насмешить людей своим легковерием. Лакею велели прийти завтра, а предварительно взяли от него записку, в которой означено его имя и сказано, где можно найти его, не тревожа Армфельда, потому что лакей хочет, чтоб это оставалось в-тайне от его господина. Вот и записка, если хочешь взглянуть.
Он вынул записку и подал жене. Президентша, прочитав ее, сказала:
– Ну да, видно, что это глупость. Посмотрите, барон… Да вы, кажется, не слушали?
– Я был уверен, что это вздор, следствие вздорных фантазий, которыми набивает голову своей прислуге Армфельд. И, небрежно взглянув на записку, он передал ее хозяйке.
– Друг мой, не давай серьёзного хода этим пустякам, чтоб над тобою не стали смеяться, повторила хозяйка, перечитывая записку.
– Ваше превосходительство, секретари дожидаются у вас в кабинете, доложил вошедший слуга.
– Извините меня, барон: служба не терпит промедления, сказал хозяин, вставая. – До приятного свидания. Не забывайте нас.
Президентша небрежно бросила на пол записку, оставленную в её руках торопливо-ушедшим мужем.
– Во что бы ни стало, мне нужно завладеть этою запискою, подумал барон и продолжал говорить любезности Августе и толковать о светских новостях с её матерью.
– Госпожа Вольфсон; прикажете принять? доложил хозяйке лакей.
– Проси в залу; я выйду к ней одна, чтоб скорее кончился этот несносный визит. Вас я не отпускаю, барон, прибавила она ласковым голосом.
Оставшись наедине с Августою, Бранд подумал: «Теперь можно обделать все превосходно; стоит только затуманить глаза этой девочке. Пустимся же в чувствительные объяснения».
И он взглянул на нее с такою нежностью, что девушка вспыхнула и поняла необходимость начать разговор, какой бы то ни было, все-равно, лишь бы не тот, какого она теперь боялась, хотя и желала.
