Царь не удержал престола,
сапоги разбились в прах,
а он шёл, вдвойне весёлый,
в интендантских лапотках.
Ни шестнадцатидюймовым,
ни жандармам полевым
он не поддавался —
словом,
жил красивым и рябым.
Только баба голосиста —
сладкоглаза
и бела —
встретила
того артиста
и вкруг пальца
обвела.
1936
Ты входишь в сад
Ты входишь в сад —
у сторожа спроси,
зачем как бы нечаянно сложили
разбитый винт,
разбитое шасси
на этой тихой и простой могиле.
Дощечка с надписью — сверкает
медь.
Но разве не видать тебе, прохожий?
Здесь
даже куст желает улететь,
листами машет
и лететь не может.
Здесь лётчик похоронен.
Он умел
узнать просторы ястребиной воли.
Над белыми штабами он летел,
и бомбы вздрагивали на гондоле.
И, перегнувшись за высокий край,
он наблюдал,
как вдалеке пылали,
занятнее, чем дровяной сарай,
товарные составы на вокзале.
И лётчик гнал домой,
но аппарат
вдруг разучился облаками реять.
И лётчик гнал домой,
и был он рад,
что падает за наши батареи.
А ты пришёл сюда —
среди аллей
остановись,
прохожий торопливый,
подумай о полёте голубей
и о земле —
упрямой и ревнивой.
1925
Московская транжирочка
1
Зима любви на выручку —
рысак косит,
и ах —
московская транжирочка
на лёгких голубках
замоскворецкой волости.
Стеклянный пепел зим
стряхни с косматой полости —
и прямо в магазин.
Французская кондитерша,
скворцам картавя в лад,
приносит,
столик вытерши,
жемчужный шоколад.
И губы в гоголь-моголе,
и говорит сосед:
— Транжирочка,
не много ли? —
И снова
снег
и свет.
2
А дед кусать привык усы,
он ходит взад-вперёд:
иконы,
свечи,
фикусы
густая дробь берёт.
Он встретил их, как водится
сведя перо бровей,
и машет богородицей
над женихом
и ей.
Короновали сразу их,
идёт глухая прочь
над пухом
и лабазами
купеческая ночь.
3
Меж тем за антресолями
и выстрелы
и тьма:
крутою солью солена
московская зима.
Бескормицей встревоженный
и ходом декабря,
над сивою Остоженкой
вороний продотряд.
Под ватниками курятся
в палатах ледяных
сыпного
и recurrens’а*
грязца
и прелый дых.
За стройками амбарными
у фосфорной реки
в снегах
чусоснабармами
гремят грузовики.
Метелица не ленится
пригреть советский люд,
и по субботам ленинцы
в поленницах
поют.
4
Московская транжирочка,
хрустя крутым снежком,
спешит своим на выручку
пешком,
пешком,
пешком.
На площади у губчека
стоит чекист один.
— Освободите купчика,
* Возвратный тиф.
хороший господин.
Захлопали,
затопали
на площади тогда:
— Уже в Константинополе
былые господа.
5
А там нарпит и дом
ищи;
и каждый день знаком -
каретой скорой помощи,
встревоженным звонком,
и кофточками старыми,
и сборами в кино,
случайными татарами,
