— Жаль… — вздохнул мастер Григ, — я люблю расспрашивать путников о дальних странах. Тем не менее я готов обменять эту монету на полновесный солид.
Жак с Робером переглянулись. Рыцарь чуть заметно кивнул. Став обладателем тенге, мастер Григ рассыпался в благодарностях, но присоединиться к трапезе отказался, сославшись на множество дел.
— Если вам что-нибудь понадобится, уважаемые господа, — сказал он на прощание, — например, возвести форт или доходный дом или же разыскать древнюю рукопись, — смело обращайтесь ко мне. Вы здесь люди новые и нуждаетесь в помощи и совете.
— Почему ты согласился отдать ему монету? — спросил у Робера Жак, как только они остались одни.
— Виллан, как говорится, и в Нубии виллан, — вздохнул Робер, глядя на товарища, словно на тяжело больного ребенка. — Да ты знаешь, кто такие вообще вольные каменщики? Это гильдия мастеров, которым ведомы древние секреты. Их труд на вес золота, и они выбирают сеньоров, которым строят замки и дворцы, а не наоборот. Заручиться даже незначительной поддержкой такого мастера — это все равно что стать доверенным лицом влиятельного графа, а иметь его в недругах — все равно что поссориться одновременно с папой, императором и самым главным сарацинским султаном. К тому же он еще и киликиец. А этот народ, проживающий искони на окраине греческих земель, имеет большие колонии не только в Константинополе и Акре, но в Париже и даже далеком Лондоне. Словом, во всех больших столицах и при всех дворах киликийцы имеют большой вес. Так что выполнить его просьбу для нас — большая удача!
Наутро они продолжили путь. Холмы подошли вплотную к воде, и широкая дорога, идущая по равнине, закончилась, превратившись в караванную тропу. Лошадям здесь приходилось тяжелее, и темп движения резко упал. За два дня они добрались до Сидона, который, как выяснилось, был поделен пополам между мусульманами и христианами, и наконец, на пятый день пути прибыли в Бейрут.
Город окружал довольно широкий ров, в котором поблескивала вода. Стены из песчаника поднимались вверх не меньше чем на полсотни футов, как навскидку определил Робер, и с внутренней стороны были укреплены гласисом — искусственно отсыпанным пологим подъемом. За стеной вздымались тяжелые башни баронского замка, который здесь играл роль цитадели, а чуть левее сверкали купола церкви Иоанна Крестителя. Беспрепятственно въехав в ворота, де Мерлан огляделся по сторонам и крякнул от удовольствия.
