В коридоре застучали двери и послышались приглушенные голоса.
— Ничего не знаю, приятель! — раздался голос с твердым германским акцентом. Так разговаривали тевтонцы, многие из которых были выходцами из Швабии и Вестфалии.
— Твой приказом получайт! — Жак с ужасом понял, что собеседником начальника караула является один из слуг Виттории, а это не могло сулить ничего хорошего. — А здеся бумаг от бальи и подпись твой комтур! Наша нынче сторожайт, твоя до рассвет отдыхайт. Утра — приходить и преступник забирать!
— Приказ вроде правильный, — задумчиво произнес тевтонец, — Но нам бы у брата де Варна справиться, он ведь над нами начальник.
— Брат де Барн убыл из города с особым поручением, — раздался за дверью низкий голос донны Корлеоне. У Жака мороз пробежал по коже. — Так что ты, сержант, можешь выполнять приказ комтура, не советуясь с начальством.
— Да я что — я ничего, благородная госпожа, — пробормотал в ответ смущенный тевтонец, — я только беспокоюсь, чтобы службу исправно нести.
— Вот и несите ее! Только не у дверей камер, а у входа в подземелье, как это написано в приказе.
Раздалась короткая команда, несколько раз стукнули ножны, задевая о дверной косяк, тяжелые шаги стихли где-то в глубине, и вскоре в темнице воцарилась тишина, которую Жаку даже в глубине души было страшно назвать гробовой.
Дверь отворилась. На пороге, держа в руке факел, стоял один из русичей. Он покосился на Жака, прошел к противоположному от него концу камеры и вставил факел в предназначенное для него отверстие. «Казни не будет, — Жак оцепенел, не в силах не то чтобы сопротивляться, но даже кричать, — они зарежут меня прямо сейчас».
Но русич не стал к нему подходить. Окинув помещение подозрительным взглядом, он быстро вышел наружу. Сразу же после этого в комнату вошла женщина в тяжелом черном плаще с накинутым на глаза капюшоном. Жак, ничего не понимая, поднялся с лежанки. Женщина сделала едва заметное движение руками, и капюшон упал ей на плечи, открывая взору изумленного виллана красивое и в то же время ненавистное лицо.
— Ты по-прежнему ценишь случайно подслушанные, ненужные тебе тайны больше, чем собственную жизнь? — Голос Виттории почти не выдавал ее волнения.
— Откуда ты узнала о моей жене? — спросил Жак. При этом ему ни к селу ни к городу пришла в голову прованская шутка: «Скажите, это правда, что в Марселлосе всегда отвечают вопросом на вопрос? — А кто вам это сказал?»
— Я на службе императора. — Витториа отмахнулась от вопроса, как от назойливой мухи. Она хотела сейчас говорить совсем о другом. — Еще в Мессине я навела справки о тебе во Вьеннском диоцезе. Оттуда прислали точное описание твоей жены. Мне очень хотелось знать, как выглядит моя соперница. Но к делу. Я последний раз предлагаю тебе рассказать обо всем, что ты знаешь.
