Они успели завершить завтрак, одеться и привести себя в порядок, когда в коридоре послышался топот стражников. Сегодня их конвоировали не менее десятка человек. К удивлению Жака, это были не тевтонцы и не городские копейщики. Примерно половина сержантов, окруживших их со всех сторон, носили гербы императорских солдат, остальные — эмблемы наемников бейрутского барона.
— Похоже, дружище, — кося глазом на конвой, пробормотал Робер, — мы с тобой первые, кто смог объединить войска Ибелинов и Фридриха.
Жак ничего не ответил. Он заглядывал через головы охранников в надежде высмотреть адвоката Ги, который с утра еще не появлялся. Отгороженные живым заслоном, они миновали галерею и вошли в зал, на глазах заполнявшийся зрителями и участниками процесса.
На высоком балкончике, откуда во время балов и торжеств музыканты услаждали слух городской знати, не по-зимнему шумно разорялся воробей. Солнце, пробиваясь сквозь висящую в воздухе пыль, падало на большие гранитные плиты, по которым в ожидании начала суда разгуливали допущенные в зал господа и простолюдины. Вчерашнее выступление акрского адвоката стало известно всему городу, и теперь все, кто имел хоть малейшую возможность, пришли сюда, чтобы увидеть собственными глазами, как будет окончательно развалено белыми нитками шитое обвинение. Бальи был апулийцем, и в Тире, заселенном по большей части ломбардцами, бургундцами и германцами, его не любили, тем более что на сей раз он открыто выступил на стороне «заносчивых чужаков» — сторонников императора, костью сидевших в горле у здешних купцов.
— Ну, и куда запропастился наш Ги? — проворчал недовольно Робер. — Тоже решил на радостях вчера винца попить?
Стража оттеснила к входным дверям толпу простолюдинов, благородные господа заняли место на приготовленных для них стульях, бейрутский легист заметался между рядами, выслушивая последние пожелания своих клиентов, а Ги все не появлялся.
Из галереи вышли судьи во главе с председателем и начали рассаживаться по местам.
— Что-то здесь не так, — недовольно пошевелил усами Робер. — Я, конечно, знаю этого юриста всего один день, но он не произвел впечатления человека, который может вот так, за здорово живешь, опоздать к началу суда.
Глашатай прокричал: «Слушайте! Слушайте! Слушайте!», бальи объявил о продолжении рассмотрения обвинений, а место, предназначенное для защиты, все еще пустовало.
Жак и Робер растерянно вертели головами и ничего не могли понять.
